Том 7. Гидеон Плениш. Статьи - [109]

Я думал, Америка может остаться в стороне, но теперь вижу, что был неправ, и все мои мысли теперь только о войне. В конторе у меня все в порядке, так что Дэйв отлично проведет ликвидацию сам. А мы с тобой, когда вернемся с войны, примемся за что-нибудь новое. Нью-Йорк набит бюрократами, и знаешь, что всего забавней, сынок, они все обижаются, что англичане учат их уму-разуму в военных делах, а потому они тут, в восточных штатах, стараются учить уму-разуму нас, жителей Среднего Запада. Есть здесь один пустобрех, из благотворителей, некий Плениш — он, кажется, и сам родом из Великой Долины, но поторопился забыть об этом — так вот этот красавец мне заявил: «Жаль, у меня нет времени поехать на Средний Запад, открыть людям глаза на международное положение во всей его сложности и остроте!» Что, командиром у тебя все еще тот молодой врач-поляк из Уиноны? Передан ему слова Плениша и потом напиши, что он сказал по этому поводу.

Если я тоже попаду на фронт, сынок, о матери и сестрах не беспокойся: на случай если бы что не так, на их имя есть солидная страховка, я, между прочим, отыскал тот ресторанчик, где мы с тобой прошлый раз ели такую вкусную рыбу, пообедал там с аппетитом, но, конечно, было скучно одному без тебя.

Твой отец».

Доктору Пленишу за последние годы мало приходилось ходить пешком, но в это беспокойное воскресенье, 7 декабря 1941 года, он прошагал весь путь до конторы полковника Мардука. Его неотступно мучила мысль: действительно ли он так прозорлив, как всегда считал?

Но сомнения его рассеялись, как только он увидел своего патрона, оживленного, со свежей розой в петлице и огромной сигарой во рту; полковник Мардук стукнул кулаком по столу и вскричал:

— Пришел наш час! Германия, несомненно, тоже ввяжется в войну с нами, война перемешает все карты в политике страны, и мы с Томом Близзардом готовы выступить на сцену. Впрочем, меня не так уж интересует занять пост во время войны — это ведь на ограниченный срок. Я стремлюсь к влиянию в послевоенное время. Хорошо, можете назвать это властью, если вам так хочется.

Мы должны начать действовать немедленно — постоянно связывать мое имя с перспективами послевоенных переговоров и добиться такого положения, чтобы — выиграем ли мы войну, проиграем ли — люди все равно обратились ко мне. Я лично думаю, что мы выиграем, и на этот случай у меня есть новый план послевоенного устройства мира, до какого никто еще не додумался. Надо, чтобы уже сейчас повсюду говорили об этом плане и чтобы он был известен как «План Мардука».

Помните! Ьы первый — не считая Уинифрид — слышали эти слова: «План Мардука». Первый, но далеко не последний! И вот к чему сводится этот план: после войны для того, чтобы немцы никогда не могли опять полезть в драку, мы не станем ни поголовно истреблять их, как советуют многие разумные люди, — хотя в этом решении есть немало положительных сторон, — ни приглашать их в какую-либо новую Лигу Наций, как хотели бы простачки-идеалисты. Нет. Мы просто уничтожим Германию как империю и раздробим ее на отдельные мелкие королевства и герцогства, так, как это было до 1870 года — множество мелких, слабых государств. Ведь хорошо придумано? Верно, хорошо? Кто знает — может быть, этот план даже будет принят, может быть, он даже будет осуществлен!

— Но, полковник, нет ли тут опасности, что эти мелкие государства станут драться между собой и увеличат опасность новых войн?

— Ну что ж — на здоровье! Небольшая война время от времени даже полезна для коммерции. Да-с! И вот я, как автор «Плана Мардука», займу видное место на заключительной мирной конференции, а оттуда недалеко и до поста государственного секретаря… а может быть, еще выше… впрочем, я готов предоставить главную должность Тому Близзарду, если только он покажет достаточную прыть. Сидеть и ждать, пока он там будет раскачиваться, я не намерен. Не стоит повторять это направо и налево, но, может быть, япошки в Пирл-Харборе оказали мне большую услугу!

Усилие, которое потребовалось доктору Пленишу, чтобы не слышать последних слов полковника, помогло ему встряхнуться и позабыть о предостережениях Кэрри.

— Прекрасно! Что вы мне посоветуете сейчас делать? Господи, надеюсь, с ДДД ничего не случится!

— Не случится, не беспокойтесь. Я сумею вас защитить. Продолжайте вашу работу по инструктажу узлов. Завтра же пошлите им циркулярный бюллетень и напомните, что мы еще несколько месяцев назад предсказывали Пирл-Харбор. Несколько месяцев назад!

— А разве мы предсказывали?

— Конечно, нет! Что ж из этого? И начинайте распространять первые слухи о «Плане Мардука». В чем дело, пока не разъясняйте. Напишите несколько писем в редакции газет под разными именами с требованием, чтобы конгресс призвал меня разъяснить, за что мы воюем. Едва ли они это сделают, но все-таки — вдруг у них хватит ума. И постарайтесь связаться по телефону с Балтитьюдом: скажите, пусть поддерживает слухи о моем плане, иначе я разоблачу его. Сегодня же доберитесь до него — он, верно, трясется со страху. Все!

— Бегу приниматься за дело, полковник, — сказал доктор Плениш.

30

Нью-Йоркский кабинет губернатора Близзарда — огромная комната с красным ковром, массивным бюро красного дерева и портретом Джона Куинси Адамса