Том 6. Текучая вода. Ранчо у моста Лиан - [70]

— Остановитесь! — закричал он, — остановитесь!

Они молча повиновались.

— Вы напрасно идете на холм, — сказал он, — мы едем!

Индейцы, как мы сказали, разбежались во всех направлениях от страха, произведенного энергичным поступком донны Эмилии. Однако, два воина, посланные Оленем, не замедлили их настичь. Но не сразу удалось уговорить их вернуться снова в общество той, кого они считали злым демоном. Потребовалась для этого вся дипломатическая ловкость посланных и все влияние, каким пользовался среди них сын Текучей Воды, самого почтенного сахема племени.

Когда молодой вождь говорил с пленными, воины были уже на конях и ждали своей очереди на недалеком расстоянии.

Вождь приветствовал их движением руки, а потом приказал взять поводья лошадей. Подойдя к донне Эмилии, он сказал:

— Садитесь!

Нужно было повиноваться.

— Я с дочерью сяду на одну лошадь, — возразила она, — моя дочь слаба, я ее поддержу!

— Хорошо! — согласился вождь.

Донна Эмилия села в седло, посадила дочь перед собой и, крепко прижав ее к груди, тронула лошадь, не дожидаясь знака вождя.

Команч улыбнулся и последовал за ней со своим отрядом.

Донна Эмилия, даже пленная, сохранила над этими людьми свою власть. Они невольно смотрели на нее с почтительным ужасом.

Глава XXXI ПРЕДЛОЖЕНИЕ ВОЖДЯ

Индейцы обыкновенно не путешествуют ночью. Нужно было случиться такому крайнему положению, в котором находился вождь, чтобы нарушить привычки краснокожих.

Действительно, бегство дона Мельхиора причиняло ему сильное беспокойство за успех предприятия, и он спешил перейти индейскую границу. Там, за рекой, в стране, где каждая рытвина была знакома ему, он находился в сравнительной безопасности от преследования, которого следовало ожидать, если дону Мельхиору, как опасался Олень, удалось бежать.

Индейцы скакали целую ночь по направлению к реке, желтоватые воды которой показались, наконец, на восходе солнца.

Не давая лошадям, утомленным таким длинным путем через едва проторенные дороги, отдохнуть, вождь приказал воинам немедленно переправиться через реку вброд.

Переправа завершилась благополучно, хотя река в этом месте была довольно широкой. Наконец команчи очутились на индейской земле.

Однако отряд не остановился: расстояние, отделявшее их от белых, не было еще достаточно велико по мнению Оленя. Он направил своих воинов в лес, отстоявший на пять или шесть миль и зеленевший на горизонте.

Во время всего пути вождь ехал впереди отряда, не занимаясь, по-видимому, совсем своими пленницами. Но его нахмуренные брови и глубокие морщины на лбу указывали, что это равнодушие было скорее показное, чем действительное, и что в его голове зрел какой-то план.

К двум часам пополудни маленький отряд достиг первых деревьев леса и скоро очутился под его прикрытием.

Передвижение стало более затруднительным. Кусты терновника и лиан на каждом шагу загораживали путь, и лошади пробивались сквозь них только с большим трудом. Между тем, Олень, не пренебрегая предосторожностями индейцев, вступивших на стезю войны, был уверен, что белые не осмелились бы блуждать среди страшной пустыни, где он находился в данный момент. Главная причина этого состояла в незнании ими топографических особенностей этой страны, последнего и грозного убежища индейцев. В силу этих соображений он продолжал двигаться почти по прямой линии.

Проехав таким образом около двух часов, пересекая лощины и холмы, они достигли совершенно печального места, где там и сям виднелись бесформенные развалины, доказывавшие, что в отдаленные времена оно было обитаемым.

Эти развалины, рассеянные на довольно большом пространстве, имели симметричный вид. Уцелевшие остатки стен свидетельствовали об их толщине и заботливости, с которой они были сооружены. По материалу построек видно было, что здесь находилась некогда не жалкая деревня, а довольно большой город.

В центре находился теокали — холм, одряхлевший от времени, на вершине которого возвышались развалины храма, обширные и массивные размеры которого свидетельствовали о прежнем, теперь навсегда исчезнувшем величии.

Было что-то мрачное и вместе с тем величественное в этих развалинах, открывающихся среди девственного леса, в этих последних следах исчезнувшего мира, настоящие обитатели которого совершенно забыты и прах которых топчут равнодушной ногой индейцы.

Олень избрал эти развалины местом для отдыха.

Итак, воины расположились в этом городе, основанном, быть может, древними поселенцами в эпоху, когда, побужденные рукой божьей, они совершали свое переселение. Во время своих таинственных остановок они строили эти грозные города, внушительные останки которых загромождали в некоторых местах почву Новой Испании.

Команчи во время своих скитаний по пустыне много раз останавливались в этом месте, представлявшем надежное убежище от нападений их многочисленных врагов, людей и диких животных, постоянно находящихся в поисках легкой добычи.

На развалинах этого храма, слышавшего крики агонии стольких человеческих жертв, принесенных неумолимому и коварному Huitzelopochtli (Htiitzilin означает колибри, opochtli — левый; этот бог изображался с перьями под левой ногой) — богу войны, вождь решил сделать привал.