Том 6. Стихотворения - [32]

Разливанный…

5

И над каменным

Кряжем —

— Невнятными

Майями

Дальних

Печальных

Годин —

Быстро выпала

Ворохом

Белого пепла

Зима…

И —

— Окрепла

Хрустальною пряжей

Полярная тьма.

И —

Осыпала —

— Пламенным

Мороком —

— Пятнами

Спаянных льдин.

Июль 1901, 1922

Мути

Поле убогое:

Плесени пней:

В них рогорогое

Тменье теней.

Вымутнен куревом

Плесенный пруд:

В небе лазуревом

Вытянут прут.

Полнится мутями

Всё бытие:

Полнится жутями

Сердце мое.

— «Лапою темной

Тебя обойму…»

Лапою темною

Брошен во тьму.

1901, 1929

Страх

Жду — твой глагол из пламени приять.

Жду — знамений… Но ужас, —

— Дух гнетущий, —

Как вор,

Как тать, —

В горах

Ползущий.

Косматый прах бормочет в облаках, —

Метет горе всклокоченные —

— Суши…

Как раб

В норе, —

Спасаю

Душу…

Из тучи злой летучая змея

Иглой огня меня пронзит —

— Бесцельно…

Душа

Моя

Скорбит

Смертельно.

1901, 1931

Волны зари

В весенние волны зари

Прордели кресты колоколен.

Гори, мое сердце, тори:

Опять я свободен и волен.

Опять посылает мне даль

Вздыхающий, тающий отдых:

Свою голубую эмаль,

Свой кроткий, пурпуровый воздух.

И — первую, легкую тень,

И — ласточек легкие визги;

Опять отрясает сирень

Лучистые, чистые брызги.

И веет вздыхающий лес

Мне запахом пряного нарда…

У склона воздушных небес

Протянута шкура гепарда.

1902, 1918

Дорога

И тот же шатается

Колос,

И той же прохладой

Пахнёт;

И ветер — серебряный

Голос —

Серебряный волос

Взовьет.

И та же певучая

Стая,

Визжа, вылетает

Из дней, —

Над нивой воздушно

Шатая

Летучие пятна

Теней.

Туда ж, — к голубому

Чертогу, —

Означит всевидящий

Бог —

Взметаемой пылью

Дорогу;

И — плачет пастушечий

Рог.

Как пыль световая,

Взвиваясь,

Как облачко, тая

В слезах, —

Как жаворонок

Заливаясь, —

Я жизнь окрылю

В небесах.

Март 1902. 1931

Овес

Даль, — как стекло:

Над золотистой нивой —

— Шумит овес…

Всё, всё — прошло!

С души нетерпеливой —

— Слетел вопрос.

Кипят колосья

Над межою тою —

— Как злая шерсть;

Слетает солнце

Краснозолотое —

— В седую персть.

Завеют тени

Призрачного мира —

— Сквозной волной,

Дыша в поля,

Как золотой порфирой —

— Замглеет зной.

Нет — ничего!

И — ничего не будет —

— И ты — умрешь…

И рухнет мир…

И Бог его забудет… —

— Чего ж ты ждешь?

Ось мировую

Время расшатает —

— Потухнет свет.

Во мгле пустой,

Как дым седой, растает, —

— Полет планет.

Росеет луг…

Слетает, холодея, —

— В перловый жар,

Оранжевою

Ржавчиною рдея, —

— Багровый шар.

Пространства гаснут,

Прахом распадаясь; —

— И — я; и — ты…

Там — жизни нет:

Грозят, туда бросаясь, —

— Мои персты.

Июль 1902, 1931

Н.В. Бугаеву

1

Запламенел за дальним перелеском

Янтарно-красным золотом закат.

Кузнечики назойливые треском

Кидали в нас. Вился дымок из хат.

Садились мы, и — что-то, полный смысла,

Ты вычислял, склонившись над пеньком.

И — нить плелась. И — складывались числа.

И — сумерки дышали холодком.

Ты говорил: «Летящие монады

В зонных волнах плещущих времен, —

Не существуем мы; и мы — громады,

Где в мире мир трепещущий зажжен.

В нас — рой миров. Вокруг — миры роятся.

Мы станем — мир. Над миром встанем мы.

Безмерные вселенные глядятся

В незрячих чувств бунтующие тьмы.

Незрячих чувств поверженные боги, —

Мы восстаем в чертоге мировом».

И я молчал. И кто-то при дороге

Из сумерок качался огоньком.

Твои глаза и радостно, и нежно

Из-под очков глядели на меня.

И там, и там — над нивою безбережной —

Лазурилась пучина бытия.

И чуть светил за дальним перелеском

Зеленоватым золотом закат:

Кузнечики назойливые треском

Кидали в нас. Стелился дым от хат.

2

Цветут цветы над тихою могилой.

Сомкнулся тихо светлой жизни круг.

Какою-то неодолимой силой

Меня к тебе приковывает, друг!

Всё из твоих отворенных оконец

Гляжу я в сад… Одно, навек одно…[40]

И проливает солнечный червонец

Мне пламенное на руку пятно.

И веяньем проносится: «Мы — боги,

Идущие сквозь рой миров, — туда,

Где блещет солнце в яркие чертоги,

Где — облака пурпурная гряда…»

1903, 1914

Прошумит ветерок

Прошумит ветерок

Белоствольной березой;

Колыхается грустный венок

Дребежжащей, фарфоровой розой.

Черных ласточек лет;

Воздух веющий, сладкий…

С легким треском мигнет

Огонечек лампадки.

Ты не умер — нет, нет!

Мы увидимся вскоре…

Не замоет потоками лет

Мое тихое горе.

Над могильным холмом

Из-за веток сирени

Бледно-белым лицом

Тихо клонится гений.

Август 1903, 1922

Церковь

И раки старые; и — мраки позолоты;

В разливе серебра — черна дыра киота; —

И кто-то в ней грозит серебряным перстом;

И змея рдяного разит святым крестом.

Под восковой свечой седой протоиерей

Встал золотым горбом из золотых дверей;

Крестом, как булавой, ударил в ладан сизый:

Зажглись, как пламенем охваченные, ризы.

Два световых луча, как два крыла орла…

И, — тяжело крича, дрожат колокола.

Июль 1903, 1921

Кладбище («Ветров — протяжный глас, снегов…»)

Ветров — протяжный глас, снегов —

Мятежный бег

Из отдалений…

Перекосившихся крестов

На белый снег

Синеют тени…

От нежных слез и снежных нег

Из поля веет

Вестью милой…

Лампад

Горенье в ряд

Берез —

Малиновеет

Над могилой…

Часовня бледная

Серебряной главой сметает

Иней, —

Часовня бедная

Серебряной главой — блистает

В сини…

Тяжелый дуб, как часовой,

Печально внемлет

Звукам муки —

Косматый снегами, — в суровый вой

Подъемлет

Руки…

И бросится

Его далекий стон:

Сухим

Порывом…

И носится

Оцепенело он —

Глухим

Отзывом…

И только —

— Вышину

Мутит

В сердитом

Беге

Вьюга…

И только —

— В тишину

Звучит —

Забытый

В снеге —

— Голос друга…

1903, 1922