Том 6. Письма, 1860-1873 - [103]

Согласно последним новостям, полученным из Вюрцбурга, Китти и ее тетя должны выехать оттуда завтра. Они прибудут в Петербург 2 ноября и смогут добраться сюда 5-го или 6-го. Вероятно, я дождусь здесь их возвращения.

Бедная Анна шлет тебе и Мари нежный привет. Она очень надеется на ваше сочувствие… Приходится признать, что у меня несчастливые дочери.

Вчера мы праздновали здесь Димины именины, а сегодня день рождения Китти. Прямо сейчас я отправлю ей в Вюрцбург поздравительную телеграмму, которая одновременно исполнит роль бюллетеня.

Прощай, милая моя кисанька. — Надеюсь, скоро свидимся. — Да хранит и направляет вас Господь.

Ф. Т.

Аксакову И. С., 19 ноября 1867 >*

151. И. С. АКСАКОВУ 19 ноября 1867 г. Петербург

С.-Петерб<ург>. 19-го ноября <18>67

Что Анна? Что сказал Кох? Не без тревожного нетерпения жду известий^* — но не через вас, друг мой Иван Сергеич, потому что вам решительно нет времени для переписки, а через Kitty…

Спешу поделиться с вами отрадным впечатлением — я имел уже возможность убедиться по возвращении моем сюда, что все ваши последние статьи были здесь вполне поняты и оценены, — Горчаков, несмотря на пристрастие свое к немцам, с большими похвалами отзывался о статье вашей в ответ заявлению «Север<ной> почты»^*, а это — много значит. Вам обязана печать, что по этому капитальному вопросу она удержала честь последнего слова. Тоже и все статьи ваши по вопросам иностр<анной> политики. Я не успел еще оценить впечатления, какое производит ваша только вчера полученная статья о конференции^*, но заранее уверен, что оно будет, как и следует, весьма значительно. Эта превосходная статья восполнит и довершит уже существующее настроение, потому что здесь твердо решено на конференции — буде она состоится — отстаивать право Италии против притязаний папства.

Но верьте мне, будет или не будет конференции, — в конце концов все-таки предвидится один и тот же исход, т. е. теснейший союз Франции с папством — во имя солидарности этих двух властолюбий. — И так как тысячелетний круг у нас перед глазами замыкается, то мы и увидим повторение старой были — Наполеон III, конечно, не Карл Великий, но французы все те же франки, а бедный Виктор Эммануил так и глядит Дезидерием^*. — Не худо было бы в современной памяти освежить историю всей этой процедуры. Выродившееся христианство в римском католицизме и выродившаяся революция в наполеоновской Франции — это два естественных союзника. И от этого сочетания произойдут такие последствия, каких мы и не предвидим. — Полученная вчера почта из Константинополя вполне определила настоящее положение Франции — по восточному вопросу^*. — Она действует заодно с Австриею, как и следовало ожидать.

Мне бы хотелось вашу последнюю статью — о конференции — повторить в иностр<анных>, т. е. в парижских газетах, не для назидания, а для собственного удовлетворения.

Простите. — Обнимаю вас и бедную нашу милую Анну. Ждем нетерпеливо известий.

Ф. Тчв

Ламанскому В. И., 22 ноября 1867 >*

152. В. И. ЛАМАНСКОМУ 22 ноября 1867 г. Петербург

П<етербург>. Середа. 22 ноября

Как здравствуете, дорогой мой Владимир Иваныч? Каждое утро сбираюсь к вам и никак не могу попасть. — А о многом было бы нужно с вами переговорить.

Сегодня получил письмо от Самарина из Праги, доставленное мне В. И. Губиным, о котором Самарин отзывается с большим сочувствием. — Где бы мне его отыскать? — Он, конечно, знаком с вами. Куда как бы мило было с вашей стороны, любезнейший Владимир Иваныч, если бы вы, вместе с господином Губиным, пожаловали ко мне завтра вечером, часу в девятом — т. е. в четверг 23-го н<оября>. Крайне порадовали бы вы меня вашим посещением, а завтрешний день — будь вам известно — я имею право на подарки^*. Вам душевно пред<анный>

Ф. Тютчев

Самарину Ю. Ф., 24 ноября 1867 >*

153. Ю. Ф. САМАРИНУ 24 ноября 1867 г. Петербург

Петерб<ург>. 24 ноября 1867

Убедительно прошу вас, почтеннейший Юрий Федорыч, располагать мною всевластно и переслать на мое имя что вам угодно^*.

Вчера вечером был у меня вручитель вашего письма Губин и много и очень занимательно рассказывал нам о посещенных им славянских землях. Но не совсем отрадны его показания. Впрочем, они подтвердили во мне то, что я всегда предполагал. — Есть у славянства злейший враг, и еще более внутренний, чем немцы, поляки, мадьяры и турки. — Это их так называемые интеллигенции. Вот что может окончательно погубить славянское дело, извращая его правильные отношения к России^*. Эти глупые, тупые, с толку сбитые интеллигенции до сих пор не могли себе уяснить, что для славянских племен нет и возможности самостоятельной исторической жизни вне законно-органической их зависимости от России. Чтобы возродиться славянами, им следует прежде всего окунуться в Россию. Массы славянские это, конечно, инстинктивно понимают — но на то и интеллигенция, чтобы развращать инстинкт^*.

Увидим, как эта пресловутая интеллигенция поймет и оценит начинающийся всемирный кризис и какой исход она найдет для католического славянства из его поистине трагического положения…^*

Сознавая перед лицом истории всю немощь наших личных усилий, я не могу, однако же, не думать и не верить, что вы, именно