Том 6. На Урале-реке : роман. По следам Ермака : очерк - [202]

Как и в Нефтеюганске, садимся на катера, чтобы попасть на аэродром. Первый маршрут — на Самотлор. От вахтенного причала возле торфяных пластин гурьбой двигаемся по тротуару из бетонных плит, уложенному прямо на торф. Сразу чувствуется, что в плохую погоду грязища тут жуткая. И вот перед нами «аэродром» — деревянный промазученный настил метров пятнадцать на пятнадцать из толстых досок, сколоченных железными скобами-скрепами. Для вертолетов и их пассажиров площадка достаточная. Кругом раздавленный колесами машин, распаханный тракторами тощий торфяник, сейчас сухой, упруго оседающий под подошвой. Из черной дернины торчат, словно белые кости, обглоданные стальными гусеницами вездеходов остатки кустов и деревьев.

Летим. Из окон вертолета видны шершавая кочковатая земля, покрытая чахлыми деревьями, голубовато-коричневые и желто-зеленые плеши — не то трясины, не то вода на торфяниках, и масса озер больших, малых, темных, светлых. Ни на что не похожая местность, как в легенде о сотворении земли; твердь, еще не отделенная от воды, и цвета неопределенные — тусклые, мутные мазки — каких нигде не увидишь, разве что в плохо заснятом фильме.

Основательно был запрятан от геологов Самотлор. И все-таки нашли его недавно! Значит, сейсморазведка на озерах, а потом бурили. Может быть, на железнодорожных платформах и рельсах с одного куста, или весной, в мае — июне, бурили на болотах, подтаскивая вышку по «ледовым дорогам». Дороги вроде погребов, набитых льдом… Осенью намечаются буровые точки на линиях. Когда начнутся морозы, на линиях счищают снег и мох и промораживают болото до полутора метров, все время убирая снег. В марте на эти полосы нагребают очень толстый слой мха, торфа, песку, укатывают, а весной везут по ним вышки на промороженные таким же способом квадратные площадки на рабочих точках.

Не мудрено, что именно в Тюмени родился совершенно фантастический метод — впервые в мире буровые вышки передвигаются на воздушной подушке. Такое диво посмотреть здесь не удалось, я даже представить его не могу, хотя много раз бывавший в Тюмени Иосиф Зиновьевич Осипов, очеркист и кинодраматург, продемонстрировал нам в ЦДЛ перед поездкой, а потом в Тюмени несколько интересно сделанных им документальных фильмов о здешних нефтяниках.

Видела, как передвигаются вышки через горы, как плавно и горделиво, точно королевы, идут они, окруженные тракторами, по полям Башкирии и Поволжья, как переплывают через широкие реки Татарии, но каким образом многотонная, сделанная из стальных блоков каланча сорока метров высотою пойдет по воздуху, нагнетаемому громадным вентилятором под ее основание, одетое хлорвиниловой «юбкой» — попробуйте вообразить сами. Это не бумажный фунтик сдунуть!

Внизу уже показался Самотлор — большое темное озеро. Почему его назвали мертвым, если местные жители уверяют, что в нем водятся окуни и щуки? Название «ловушка» лучше подходит: выбраться отсюда летом, раньше, наверное, было невозможно — вся окрестность продырявлена бесчисленным количеством больших и малых водоемов, и трясина вокруг главного озера ужасная. Вот факел пылает на кромке берега, отвоеванного у болот, откуда тянется к более сухим местам, к дороге в Нижневартовск лежневка — настил из бревен. Ехать по нему на машине — душу вытрясет, но других путей пока нет: бетонная автострада, которая сделает кольцо вокруг Самотлора с витком на промысел, только еще строится.

Промелькнул еще один факел, на высокой трубе, горевший в небольшом озерке, похожем на пруд — рядом клубился белый водяной бурун.

Приземляемся на такой же деревянный настил, что и в Нижневартовске. Пока выгружались, прилетел другой вертолет и, поскольку площадка была занята, «завис» над самой землей. Прибывшая смена рабочих спрыгивала на сырой торфяник.

В осушении местности здесь, оказывается, не очень заинтересованы, потому что вода предохраняет нефтепромыслы от свирепых лесных пожаров: торф кругом! Стоим на легендарной земле. Перед нами тротуар — доски, бревна, положенные прямо в черную грязь, местами залитую красноватой водой. На гривках тощие деревца, сколько глаз хватает — болота, вода, мох да кочки. Какое гиблое место! Как здесь жить? Как работать? Но патриоты Самотлора с гордостью говорят:

— У нас самое интересное месторождение. В Нижневартовске, где мы живем постоянно, большое жилое строительство, а сюда на вахту — вертолетами.

Вышки здесь на рельсах. Бурение кустовое, по пяти-шести наклонных скважин с одной точки. Так что забой уходит от устья на сотни метров в сторону, проходя и под дном озер.

Уже действуют кустовая насосная станция, берущая воду из скважин для закачки в пласт, газотурбинная установка, где используется попутный газ, дожимная насосная станция, куда стекается вся нефть Самотлора, которая идет потом на центральный товарный парк и в нефтепровод Усть-Балык — Омск.

В стороне от низких производственных зданий, от серебряных резервуаров строятся три новых дома — общежитие для промысловиков. Осенью и весной, в дни когда погода нелетная, вахта сможет оставаться здесь. Пока поселок временный: столовая в вагончиках, буровики и монтажники тоже живут в таких «балках».