Том 6. Кино в период войны, 1939-1945 - [82]
Если к Голливуду Геббельс относился враждебно (и до Пирл Харбора), то этого нельзя сказать о содержании голливудских фильмов. Развлекательные, по крайней мере на 80 процентов (так же как и в Германии), они во многом были похожи на немецкие.
Конечно, германская цензура охотно запретила бы (как она это делала до 1940 года), некоторую часть американских фильмов, признанных нежелательными. Но в коммерческой сфере весьма прочные позиции, которые завоевал Голливуд в Европе, с 1918 года препятствовали экспансии германского кино, так же как германских электротоваров, станков и многих других промышленных изделий.
В июле 1930 года в «разделе мира» участвовали «Тобис — УФА» и американские фирмы «Вестерн» и РАС; УФА считала за собой Германию, Голландию, Австрию, Швейцарию, Венгрию, скандинавские страны (Норвегия, Швеция, Дания, Финляндия), Чехословакию и большинство балканских стран (Югославия, Болгария, Румыния). «Свободными рынками» в Европе оставались Франция, Бельгия, Португалия и средиземно-морские страны (Испания, Италия, Греция).
При разделе американцы добились участия в германских делах, которое, так же как и германо-американские договоры, не было уничтожено ни Гитлером, ни войной, и это обстоятельство может частично объяснить нам, почему в оккупированной Европе (особенно в зоне «свободного рынка», установившейся в 1930 году) голливудская продукция вплоть до 1942 года продолжала составлять часть кинопрограмм. Снятые с экранов американские фильмы, как правило, не уничтожались; несмотря на крайний дефицит пленки, вызванный войной, они сохранялись и, извлеченные после освобождения, наводнили кинорынок.
Но и другие факторы помогли Голливуду сохранить свои позиции в континентальной Европе во время войны. Несмотря на гибкую и цепкую политику Геббельса, почти все экраны континентальной Европы в 1938 году были скорее американскими, чем немецкими колониями. В Италии, где Муссолини открыто покровительствовал американским фильмам, импорт из США был, по-видимому, в два или в три раза больше, чем из Германии. Муссолини и после Пирл Харбора продолжал показ новых американских фильмов, ограничившись лишь запрещением давать о них рецензии в газетах.
В конце 1942 года в Международной кинопалате Гипплеру удалось заставить Паволини снять голливудскую продукцию с итальянских экранов, но министерство культуры официально покровительствовало частным просмотрам американских фильмов вплоть до падения Муссолини. В Испании, где Франко в каждой речи клялся в полнейшей солидарности с «фюрером», демонстрация американских фильмов была ограничена не в большей степени, чем в Швейцарии, Португалии и Швеции. Американское влияние, которое продолжали испытывать некоторые деятели в Германии, сказывалось и после Пирл Харбора на деловых кругах многих оккупированных и нейтральных стран континентальной Европы.
Таким образом, внутри гитлеровской орбиты продолжалась борьба (а иногда и заключались соглашения) между Голливудом и Берлином.
Начнем наш обзор 18 стран континента с двух весьма характерных для гитлеровской политики эпизодов — попыток уничтожения кинематографии, предпринятые в Польше и Чехословакии.
С первых шагов звукового кинематографа вплоть до 1939 года Польша выпускала весьма посредственную коммерческую кинопродукцию, хотя и относительно обильную[255]. Но она составляла лишь 10 процентов программ. На кинематографическом рынке господствовал Голливуд, за ним шли Германия и Франция[256].
Оккупировав в октябре 1939 года Польшу, гитлеровцы сразу же приступили к методической ликвидации национального кино. ФИП («Кино и пропаганда»), подчиненный отделам Народного просвещения и пропаганды (Volksausklârung und Propaganda) генерал-губернаторства, контролировал студии, копировальные фабрики, прокат и эксплуатацию. Лучшие залы были превращены в «солдатские кинотеатры» (Soldatenkinos). В кинозалах, оставшихся открытыми для поляков, 80 процентов программ шло на немецком языке (с субтитрами), остальные 20 распределялись между Италией, франкистской Испанией и некоторыми польскими довоенными коммерческими картинами, из которых были вырезаны эпизоды, признанные в новых условиях «опасными».
Участники движения Сопротивления организовали бойкот кино, целиком стоявшего на службе Гитлера. Во время сеансов они бросали кульки, распространявшие зловоние, и слезоточивые бомбы, раздавали листовки, призывавшие не ходить в кино[257]. Наиболее сознательная часть населения шла за Сопротивлением, и посещаемость кинотеатров, оставшихся открытыми, упала ниже 50 процентов от довоенного уровня.
Из 11 польских фильмов, находившихся в процессе постановки в сентябре 1939 года, пять были закончены и выпущены ФИП. Негативы же невыпущенных картин были уничтожены во время осады Варшавы, среди них «Над Неманом» — экранизация романа Элизы Ожешко (реж. Ванда Якубовская). Большая часть студий была разграблена или разрушена во время боев. На других съемки не возобновлялись; одну из них ФИП приказал даже превратить в фабрику маргарина.
ФИП выпускал польский вариант «Дойчес вохеншау», рекламные фильмы и небольшое количество документальных картин. Последние были посвящены главным образом сельскохозяйственной тематике («Разведение баранов», «Разведение кур» и т. д.), так как генерал-губернаторство рассматривалось «третьим райхом» как житница. Два или три документальных фильма имели открыто пропагандистский характер. Один из них — «Борьба против тифа» — под прикрытием медицинской темы обрушивался на евреев, как на виновников эпидемии. Несколько сцен, снятых в гетто, показывали измученных людей, массовое убийство которых подготавливалось этой гнусной расистской клеветой. Вышедшие позднее фильмы «Мы едем в Германию» и «Большие урожаи», призывавшие поляков предоставлять свою рабочую силу и свои урожаи Гитлеру, разумеется, не достигали целей, которые преследовал ФИП.
Предлагаемая вниманию читателей книга известного французского кинокритика Жоржа Садуля «Жизнь Чарли» представляет собой новый, дополненный и частично переработанный автором вариант издания, вышедшего в СССР в 1955 году и менее чем через год ставшего библиографической редкостью.
Перед вами лучшая работа по истории киноискусства, написанная французским историком Жоржем Садулем. Можно с уверенностью утверждать, что материал, собранный и обработанный Садулем, является беспрецедентным по своему объему. Садуль впервые сделал попытку рассмотреть историю киноискусства как историю коллективного труда кинодеятелей всего мира. Он не ограничивается рассмотрением и анализом отдельных фильмов или творчества отдельных художников. Он не отрывает эстетические явления киноискусства от развития техники, производства и эксплуатации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга — продолжение выпускавшихся в конце 50-х — начале 60-х годов томов «Всеобщей истории кино» Жоржа Садуля, критика-коммуниста, выдающегося историка-кинематографа. Данный том состоит из материала, подготовленного, но не изданного Садулем и охватывающего один из наиболее ярких периодов истории развития киноискусства — 20-е годы. В первом полутоме рассматривается кинематограф наиболее развитых кинематографических стран Европы — СССР, Франции, Германии, Швеции. Книга представляет ценность для всех, кто интересуется киноискусством.
Настоящая книга — продолжение выпускавшихся в конце 60-х — начале 60-х годов томов «Всеобщей истории кино» Жоржа Садуля, критика-коммуниста, выдающегося историка кинематографа. Данный том состоит из материала, подготовленного, но не изданного Садулем и охватывающего один из наиболее ярких периодов истории развития киноискусства — 20-е годы. Во втором полутоме рассматривается кинематограф США и наиболее развитых кинематографических стран Европы накануне рождения звукового кино. Книга представляет интерес для всех, кто увлекается киноискусством.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.