Том 5. Пьесы 1867-1870 - [12]

Какая честь тебе! Ты не болтай,

Не сказывай, что я тебя водила

К боярышне, а то себя погубишь,

Ее и нас.

Николай Редриков

Да ладно.

Людмила

Ты не бойся!

Поди ко мне, мой писаный красавчик!

Бывал ли ты в девичьем терему?

Ну, сказывай.

Николай Редриков

Ни разу не случалось,

А хорошо у вас, как словно в сказке,

Не вышел бы.

Людмила

Ты любишь ли кого?

Николай Редриков

Я всех люблю. У матушки учился

Сыздетства я речам ее любовным

И ласковым словам; она велела

Мне всех любить и миленькими звать.

Людмила

А кто учил любить красу девичью?

Николай Редриков

Своим умом дошел.

Людмила

Меня ты любишь?

Николай Редриков

Любить люблю, сказать боюсь; погонишь

Из терема.

Людмила

Не погоню, не бойся.

Николай Редриков

Так я скажу.

Людмила

Ты говори, да больше!

Любовных слов не слышим мы совсем,

А сердце их желает.

Николай Редриков

Мне на свете

Одна лишь ты и жизнь и радость. Знаю,

Что ты неровня мне, а все тоскую

И плачу по тебе. Со мной ты шутишь

И посмеешься после надо мной,

А мне в тоске сидеть да убиваться

В своем углу.

Людмила

Постой! Постой! Неправда!

Николай Редриков

Тебе игра, а мне навеки мука,

И все-таки люблю тебя.

Людмила

Постой!

(Протягивает руку.)

Возьми себе на память перстенечек!

Бери любой!

Николай Редриков

Вот этот дай!

Людмила

Изволь!

Редриков берет перстень.

Ну, что же ты стоишь? Иль не умеешь

Благодарить?

Николай Редриков

Умею, да не смею.

Людмила

Благодари.

Николай Редриков

(целует ее)

Спасибо! Мой возьми!

Серебряный и плохенький, а дорог,

Он матушкин подарок.

Людмила

Вот спасибо!

Нянька

Боярышня, беда! Отец идет!

Людмила

(Редрикову)

Беги скорей ко мне в опочивальню

И спрячься там! Не выходи, покуда

Не позову сама.

Николай Редриков уходит. Входит Сеитов.

Сеитов

Послушай, дочка!

Немного мне на свете жить осталось.

Последних дней срамить я не хочу.

Давал тебе я волю и поблажку,

Но с той поры, когда в девичий терем,

Забывши стыд, водить ты парней стала,

Запру тебя и сторожей поставлю

С дубинами у окон и дверей.

И всякого, кто в терем твой заглянет,

В тюрьме сгною, тебя в монастыре.

Людмила

Мне поздно в монастырь, теперь я замуж

Задумала, ты раньше бы хватился.

Сеитов

Где Редриков?

Людмила

В моей опочивальне.

И выйдет он со мной оттуда в церковь

Иль в озеро.

Сеитов

Не выйдете вы вовсе

Из терема; кругом законопатить

Все выходы велю, и умирайте

С любовником голодной смертью оба.

Мне вас не жаль.

Людмила

Тебе меня не жаль?

Ты что сказал? Морить голодной смертью

Родную дочь? Спасибо! Вот спасибо!

Любовь твою я вижу. Эка дура!

За что же я любила старика!

За что же я его любила столько!

(Отворяет опочивальню.)

Поди сюда, благодари отца!

Редриков входит.

Скорей ко мне бегите, няньки, мамки!

Входят нянька и сенные девушки.

Боярина благодарить за милость!

Челом ему! валитесь в ноги все!

Послушайте, как дочь свою он любит!

Прошу его: родитель-государь,

Дозволь ты мне, девице-сиротинке,

За рабскую мою тебе покорность,

За скучное сиденье теремное,

За слезные молитвы по тебе,

Позволь ты мне пойти, девице, замуж

За милого, — мне Бог его послал;

Отдай ты мне, рабе твоей, на выбор:

Иль с милым жить тебе и нам на радость,

Иль умереть с моим желанным вместе!

И батюшка пожаловал меня:

Он, государь, на милость тороватый,

Родную дочь и зятя запереть

И уморить сулит голодной смертью,

И закопать в одну могилу вместе.

Ну, кланяйтесь ему, благодарите.

Я говорить не стану с ним. Не долго

На свете жить, наговориться с милым

Потороплюсь.

(Редрикову.)

Ты смерти не боишься?

Николай Редриков

Чего же мне бояться! Я с тобою

Увидел рай; еще такой отрады

Мне в жизни не видать, зачем и жить!

Умрем с тобой, друг другу в очи глядя,

Целуяся, милуяся любовно.

Сеитов

Упряма ты! Упряма, как железо.

Лукавая лиса!

Людмила

Послушай, милый!

Не верит он, что мы друг друга любим,

А то бы нас жалел он погубить.

А видит Бог, тебя я полюбила —

Я так любила только одного,

Один лишь был на белом свете дорог

И так же мил — седой старик, отец,

Пока моим он не был душегубом.

Сеитов

Ну, Бог с тобой! Забудь мою обиду,

Поди ко мне.

Людмила

Мы неразлучны стали;

Я не пойду одна.

Сеитов

Подите оба!

Не жаль тебя мне, девки полоумной,

А жаль любви твоей. Пускай же дочка

Сеитова смеется над отцом,

Да только бы не назвала злодеем.

Благословлю и обвенчаю вас

И на воров пойду. Живите с Богом.

Пойдемте вниз, пошлемте за попом.

Людмила

Теперь опять тебя я полюбила,

Упрямого и злого старика.

Сеитов

(Редрикову)

А ты горазд на девок! Как сошелся

И видел где ты дочь мою?

Людмила

Расскажем

Мы после все.

Николай Редриков

Я, батюшка боярин,

Давно люблю ее. Не погнушайся

И прикажи, боярин, мне, холопу,

Любить тебя.

Сеитов

Люби и почитай,

Отцом родным зови меня, разбойник,

И всякого приказу слушай!

Николай Редриков

Ладно!

Уходят.

Сцена седьмая

ЛИЦА:

Епифанец.

Чика.

Асан-Ураз.

Беспута.

Максим Редриков.

Савлуков.

Казаки.

Окопы Лисовского под Троицким монастырем. Земляной вал; за валом вдали видны стены монастыря. Ненастные осенние сумерки; дождь и сильный ветер.

(12 октября 1608 года)

Епифанец лежит у костра. Есаул и несколько казаков поддерживают огонь. Вдали музыка и пальба из пушек и ружей. На валу казаки.

Епифанец

(громко)

Смотреть с валов, не видно ли чего

В монастыре.

Казак

(с валу)

Покуда не видали.

Светлеет что-то!

Епифанец

Господи, помилуй

Рабов твоих!

Казак

Сиянье по стенам.

Епифанец

Смотри верней, да с верою, со страхом,