Том 5. Мы — на острове Сальткрока - [9]

О райский, предрассветный,

Росой умытый мир…

«Так оно и есть», — подумала Малин.

Плывем, плывем на Рыбью шхеру

Неделю спустя Малин писала:

Кажется, мы всегда жили на Сальткроке. Я знакома с жителями острова и примерно знаю, чем они занимаются. Я знаю, что Ниссе и Мэрта — самые добрые люди на свете, в особенности он, и самые расторопные, в особенности она. Он хозяйничает в лавке. Она помогает ему, а кроме того — работает на телефонном коммутаторе и на почте, управляется с детьми, собакой и домашним хозяйством и первая на острове спешит на помощь всякому, кто в ней нуждается. Это так похоже на Мэрту — примчаться к нам с кастрюлькой в руках. «Потому что у вас был такой растерянный вид», — объяснила она.

А что еще я знаю? У дедушки Сёдермана в животе «урчит просто бессовестно», как он сам сказал мне, и он непременно будет ездить каждый день к доктору в Нортелье лечиться.

Еще я знаю, что Вестерман не хочет как следует трудиться на своей земле.

— Ему бы все рыбачить да охотиться, совсем из ума выжил, — доверительно пожаловалась мне его жена.

Мэрта и Ниссе, старик Сёдерман, Вестерманы, а кто еще? Ну конечно, Янссоны. У них свое хозяйство, мы там берем молоко. Пройтись вечером по выпасу за молоком считается одним из дачных развлечений.

На острове есть и свой учитель, молодой паренек Бьёрн Шёблум.

Я познакомилась с ним, когда ходила за молоком в среду вечером, и мне показалось, будто он — хотя какое это имеет значение! — вовсе не «редкий нахал», как с ходу называет любого паренька Юхан, а, наоборот, вежливый и воспитанный. Даже как будто чистосердечный.

А на детей здесь просто не нарадуешься. Пелле целыми днями играет с Чёрвен и Стиной, но больше с Чёрвен. По-моему, девочки потихоньку соперничают из-за него, ну как бы спорят друг с дружкой: «Чур, мой слиток золота, я его первая нашла!» Но Чёрвен, понятно, берет верх. Да разве может быть иначе? Это необыкновенный ребенок, из тех, что сразу всем нравятся, причем неизвестно почему. Стоит только появиться ее симпатичной рожице, будто солнышко проглянет. Папа считает, что в ней есть что-то от извечной детской искренности, доброты и веры в справедливость. Именно такими, собственно, и должны быть все дети, хотя в жизни не всегда так бывает. Чёрвен — любимица всего острова. Она бродит, где ей только вздумается, она заходит в любой дом, и всюду ей рады.

«Нет, вы только посмотрите, кто к нам пришел!» — словно приход Чёрвен для них настоящий праздник. А стоит ей рассердиться, что иногда с ней тоже случается — ведь не ангел же она в самом деле, — будто буря разбушевалась: гром гремит, молнии сверкают, ой-ой-ой! Но сердится она недолго.

Стина совсем другая, веселая и покладистая, с на редкость очаровательной беззубой улыбкой. Не знаю, как уж ее угораздило сразу лишиться всех верхних передних зубов, но когда она смеется, это придает ее лицу немножко диковатое и в то же время необычайно забавное выражение. Она самая заядлая сказочница на всем острове и усердна в своем увлечении сверх всякой меры. Даже папа, который вообще влюблен в ребятишек и обожает разговаривать не только со своими детьми, и тот начал осторожничать со Стиной и теперь при встречах предпочитает обходить ее стороной. Хотя он это отрицает.

— Наоборот, — сказал он на днях. — До чего же здорово, когда Стина приходит и начинает рассказывать мне свои сказки… Да, я испытываю ни с чем не сравнимое блаженство, когда она наконец уходит…

Юхан и Никлас живут счастливо и беззаботно. Они резвятся с Тедди и Фредди, двумя настоящими амазонками, к тому же прехорошенькими. Поэтому не так уже часто приходится видеть своих братьев, особенно когда надо мыть посуду. На ходу они сообщают:

— Идем удить рыбу, идем купаться, будем строить шалаш, сколотим плот, плывем на Рыбью шхеру ставить сети.

Как раз этим последним они и занимались сегодня вечером, а спозаранку поедут вытягивать сети из фьорда, как я слышала. В пять часов утра. Если, конечно, им удастся так рано проснуться.

Им это удалось. Проснувшись в пять утра, мальчики живо оделись и со всех ног бросились к причалу Гранквистов, где их уже ждали с лодкой Тедди и Фредди. Боцман тоже проснулся рано. Он стоял на мостках и с упреком смотрел на Тедди и Фредди. Неужто им вздумалось уйти в море без него?

— Ладно, валяй сюда, — сказала Фредди. — Где еще быть Боцману, как не в лодке. Хотя сам знаешь, Чёрвен так разбушуется, что стены пойдут ходуном.

Похоже, будто Боцман, услышав имя Чёрвен, заколебался. Но лишь на одно мгновение. В следующую секунду он мягко прыгнул в лодку, и она закачалась под его тяжестью.

Фредди похлопала собаку по спине.

— Может, ты надеешься вернуться домой до того, как проснется Чёрвен? Не надейся, Боцман миленький.

Она села в лодку и налегла на весла.

— Собаки рассуждать не могут, — сказал Юхан. — Боцман вовсе ничего не думает. Он прыгает в лодку просто потому, что видит там тебя и Тедди.

Но Тедди и Фредди стали уверять, что Боцман думает и чувствует совсем как человек.

— Даже еще лучше, — сказала Тедди. — Давай поспорим, что в этом собачьем котелке никогда не бывало ни одной злой мыслишки, — добавила она, лаская огромную голову Боцмана.