Том 5. Критика и публицистика 1856-1864 - [288]

Это положение Салтыкова близко тому, что много лет спустя по поводу этих событий скажет В. И. Ленин: «Несчастье народа, который, порабощая другие народы, укрепляет реакцию во всей России. Воспоминания 1849 и 1863 годов составляют живую политическую традицию, которая, если не произойдут бури очень большого масштаба, еще долгие десятилетия грозит затруднять всякое демократическое и особенно социал-демократическое движение»[185].

…она напоминает псевдонародные… рассказы г. Андрея Печерского. — В 50-х годах П. И. Мельников выступил с рядом повестей и рассказов, носивших обличительно-критический характер в отношении крепостных порядков. Отдельные из них получили положительную оценку Чернышевского и Добролюбова («Поярков», «Старые годы» и др.). Салтыков, по всей вероятности, имел в виду рассказы Мельникова 1859–1862 гг., опубликованные им в газетах «Русский дневник» и «Северная пчела» («Заузольцы», «У Макария» и др.). В этих рассказах проявились реакционные политические позиции автора, идеализация им устоев старины, выступавших воплощением «русского духа», злоупотребление стилизацией псевдонародного языка.

…не приплетайте же в вашу речь каких-то добродетельных помещиков… — В брошюре А. Печерского говорится: «Наши помещики сами царя просили об отмене крепостного права, но с тем, чтобы крестьянам был дан надел земли в вечное оброчное пользование, а захотят, так выкупай землю и усадьбы невозбранно. Польские же помещики в Литовских губерниях…желали…крестьянам волю дать, а земли не давать… Царь Александр Николаевич, видя русскую правду и польскую кривду, указал делу по всей земле так быть, как русские православные помещики просили… Это стало полякам за великую обиду… Оттого и забунтовали» (стр. 12–13).

В брошюре рисовалась идиллическая картина отношений между помещиками и крестьянами в русской деревне: «…если в которых вотчинах насчет земли еще что и не покончено, в чем-нибудь еще полюбовно не согласились — так это дело домашнее: не сегодня, так завтра сладимся — у бога дней впереди много. А тут дело общее, земское: веру святую, царя православного и землю русскую от врага отстоять надо» (стр. 37).

…говорится о разных «русских ворах и изменниках»… — В эту категорию автор брошюры зачислял Герцена и Огарева — «безумных людей в Лондоне, съякшавшихся с поляками». Мельников заявлял, что они зла хотят Руси и православным, царя не хотят, Русь раздробить хотят… (стр. 38).

Сказание о том, что есть и что была Россия, кто в ней царствовал и что она происходила.

Князя В. В. Львова. (Посмертное издание.) С.-П.-бург, 1863

«Совр.», 1863, № 10, отд. II, стр. 317–321. На лл. 1 и 2 сохр. корректурных гранок пометки: «2 корр<ектура> Окт<ября> 24».

Значительная часть текста этого отзыва взята Салтыковым из написанной им для № 9 «Современника» 1863 г., но снятой цензурой рецензии на анонимную брошюру для народа П. И. Мельникова (А. Печерского) «О русской правде и польской кривде». В примечаниях к этой рецензии сказано о тех обстоятельствах, связанных с польским восстанием 1863 г., которые заставили органы политического контроля самодержавия над печатью позаботиться об издании пропагандистских книжек для народа. Салтыков разоблачает фальшь и псевдонародность этой реакционной шовинистической «литературы».

…Андрей Печерский пишет для него <народа> брошюры… — Имеется в виду упомянутая выше брошюра «О русской правде и польской кривде».

…Н. Ф. Павлов издает политическую газету… — В сентябре 1863 г. Н. Ф. Павлов стал издавать в Москве дешевую газету для народа «Русские ведомости», выходившую сначала три раза в неделю. Будущий виднейший либеральный орган в первое время своего существования при Павлове был окрашен весьма шовинистически.

…Кушнерев сочиняет назидательные повести… — Эти низкопробные «повести» И. Н. Кушнерев, впоследствии владелец большой типографии в Москве, печатал в своих изданиях — журнале «Грамотей» и «Народной газете», распространявшихся при помощи субсидий от правительства. В 1860 г. он выпустил в Москве «Очерки и рассказы» в 2-х частях.

У воды — то есть на последнем плане; театральный термин, означающий местоположение на сцене на последнем плане, у задней декорации, на которой часто изображались море, река, фонтан, водопад и проч. «вода».

Киевские волнения в 1855 году. С. С. Громеки. С.-Петербург. 1863

«Совр.», 1863, № 10, отд. II, стр. 321–326. На лл. 1 и 2 сохр. корректурных гранок пометки: «2 корр<ектура> Окт<ября> 24».

Весной 1855 г., в связи с манифестом о государственном ополчении, в ряде губерний (особенно в Киевской и Воронежской) возникли крестьянские волнения. Крестьяне отказывались работать на барщине, платить подати, говорили, что они стали вольными казаками, что им будут принадлежать все помещичьи земли. Уговоры властей не действовали. Были вызваны войска и произведены экзекуции и расстрелы[186].

С. С. Громека, в прошлом жандармский офицер, чиновник особых поручений при киевском военном губернаторе, принимавший личное участие в усмирении крестьян, поместил в апрельском номере «Отечественных записок» за 1863 г. большую статью о киевских волнениях, издав ее вскоре отдельной брошюрой, вызвавшей рецензию Салтыкова. Появление воспоминаний Громеки в год польского восстания было не случайным. Сам автор указывал на полезность публикации его статьи именно «в настоящую минуту» для прояснения вопроса «о политических воззрениях, инстинктах и желаниях южнорусского народа». Подробно, с «внешними признаками истины» излагая факты, Громека старался доказать, что киевские волнения будто бы свидетельствуют о верноподданнических настроениях народа, о преданности его царю и о враждебности революционерам и польской шляхте. Такое насквозь тенденциозное истолкование событий непосредственным образом перекликалось как с попытками царского правительства при подавлении польского восстания 1863 г. противопоставить восставшим «мнение народа», опереться на народный авторитет, так и с восхвалениями в реакционной печати (особенно в изданиях Каткова) под видом патриотизма, настроений крайнего национализма и шовинизма. Статья Громеки, успешно делавшего в это время карьеру «специалиста» по польскому и крестьянскому вопросам, вызванного в 1863 г. в Польшу и возглавившего там комиссию по крестьянским делам, была целиком выдержана в духе реакционной антипольской пропаганды. Но факты, которыми автор стремился подтвердить свои выводы, далеко не целиком укладывались в реакционную схему. Они свидетельствовали, вопреки намерениям Громеки, о недовольстве крестьян своим положением, вражде к правящим классам, о народной мечте о каком-то «другом указе», дающем подлинную свободу, непохожем на манифесты царя. Эти факты, хотя отнюдь не в том плане, который предусматривался Громекой, также перекликались с современностью, с недовольством народа реформой 1861 г. Салтыков считал их довольно любопытными и в то же время начисто отвергал их истолкование Громекой, подводя читателей к пониманию подлинных социально-политических причин крестьянских волнений не только предреформенного, но и послереформенного периодов. Прямо говорить об этих причинах, о сущности официального «патриотизма», об отношении народа к царю было невозможно. Поэтому Салтыков критиковал Громеку, не раскрывая содержания его рассуждений, а просто указывая, что они «очень мало убедительные». Рецензия на брошюру Громеки явилась одним из замаскированных выступлений «Современника» и по крестьянскому и по польскому вопросам. Она перекликалась с написанной примерно в то же время и запрещенной цензурой рецензией Салтыкова «О русской правде и польской кривде» и могла быть напечатана лишь потому, что критик не упоминал прямо об антипольской сущности выводов Громеки. О брошюре Громеки см. в декабрьской хронике «Нашей общественной жизни» (т. 6 наст. изд.).