Том 4. Туманные острова - [37]

За столом около спортивной площадки сидел человек совсем не гагаринского возраста. Спортивный костюм, обут в кеды, энергичные черты лица, седина в волосах. Да, конечно, он скорее похож на спортивного тренера, чем на привычного нам космонавта. На коленях у меня лежала бумажка: «Феоктистов Константин Петрович. 38 лет. Родился в Воронеже. Русский. Беспартийный. Окончил Высшее техническое училище имени Баумана. Кандидат наук. Читает по-английски. Имеет медаль за войну и два трудовых ордена, полученных совсем недавно».

Далее характеристика: широко эрудирован в технических вопросах и является хорошим специалистом в своей работе… Руководил разработкой важных научно-исследовательских тем. Увлекается философией и кибернетикой… В этом году прошел медицинское обследование, испытание на центрифуге и в термокамере, изучил методику ведения научного эксперимента в полете. Вот и все, что мог сказать о человеке листок бумаги.

— Мало? — Человек положил руки на стол и дружески улыбнулся. — Ну хорошо, атакуйте.

Я приготовился.

Разговор продолжался около часа. Я привожу его таким, каким был этот разговор за двое суток до старта — вопросы и ответы.

— Я тоже из Воронежа. Вопрос земляка: вы помните этот город, связаны с ним сейчас?

— Да, в этом городе я родился и жил до шестнадцати лет. Конечно, многое не забылось и не забудется. Друзья детства. Проспект. Бронзовый Петр. Зеленые парки, зеленый район сельскохозяйственного института. Лысая гора под Воронежем. Недавно, кажется в Третьяковке, увидел картину «На родных просторах». Остановился — страшно знакомый пейзаж. Навел справки. Воронежский художник! Написана картина с Лысой горы. Как раз в этом месте, над речкой, я костры разводил. Последняя поездка в город была печальной — хоронил друга…

Константин Феоктистов. Интервью перед стартом.

— У вас медаль за войну…

— Медаль тоже напоминает о городе. В 42-м подошли немцы. Я ушел в боевой отряд мальчишкой-разведчиком. Раз десять переходил линию фронта. Получил под Воронежем рану.

— Два слова о родителях…

— Мать умерла. Отец, в прошлом бухгалтер, теперь на пенсии.

— Ваш путь в науку. Давно ли сделали выбор профессии?

— Давно. В детстве я прочитал несколько популярных книжек по энергетике. С тех пор и началась любовь к технике. Первые опыты, эксперименты делал в Воронежском дворце пионеров. Полное образование получил в Бауманском училище и очень горжусь, что учился в этом доме науки.

— Мы не первый раз видим вас на космодроме. Объясните ваши прежние поездки сюда.

— Я участвовал в запуске первого спутника. С коллективом ученых и инженеров участвовал в подготовке полета Гагарина, Титова, Николаева…

— Всех космонавтов?

— Да.

— Ваше решение «лететь самому» пришло неожиданно?

— Нет, очень давно. Я знал, что вслед за космонавтами-пионерами, космонавтами-профессионалами обязательно полетят ученые. Я очень хотел быть среди них. Несколько раз просил о себе…

— Вас не смущали требования врачей к космонавту?

— Поначалу многое было неясным и неизвестным. Действовать надо было с большим запасом осторожности. Но в прошлом году всем стало ясно: космос — место работы не только для избранных. Хотя, разумеется, это не прогулки по саду.

— Вы, наверное, хороший спортсмен, если сравнительно быстро сумели подготовить себя к полету.

— Должен сознаться: регулярно спортом не занимался, не хватало времени. Знаю, что это плохо, но так уж получилось. Изредка удается выкраивать время для лыж и охоты.

— Вы считаете, что здоровье рядового человека достаточно для полета?

— Как видите, я не Геркулес, но я убежден: в космос может лететь всякий здоровый человек. Правда, надо делать различие между профессиональным космонавтом и, например, ученым, так же как мы различаем в самолете пассажира и летчика.

— Что вас как человека науки более всего интересует в этом полете?

— Надо решить много задач, связанных с наблюдением звезд и Земли как планеты. Все это важно для построения астронавигационных систем. Меня интересуют оптические характеристики земной атмосферы, полярные сияния, возможности космической навигации.

— Ваши представления о счастье?

— По-моему, счастье — это без ошибки выбрать путь в жизни. Счастье, если человек упорно стремится к цели и, перешагнув трудности, достигает ее. Счастье — это работа, радостная для тебя и полезная людям.

— Ваше любимое занятие в свободное время?

— Вся беда в том, что свободного времени до сих пор было до обидного мало.

— Мы слышали, вас зовут одержимым. Обижает или льстит вам такая характеристика?

— Одержимость в деле я всегда уважал в людях.

Наша беседа могла бы продолжаться, но подошел руководитель физической подготовки и, улыбнувшись, сказал одно слово: режим. Мы пожелали ученому успешной работы.

Врач

Младшего в космическом экипаже зовут Борисом. В семье Егоровых — любовь к этому имени. Отец — Борис Григорьевич, сын — Борис Борисович, двухлетний внук — тоже Борис. Наметилась и еще одна традиция: Борис Григорьевич — медик. Сын Борис — тоже медик.

Вечером мы сидим с ним в столовой на космодроме. Он держит между ладонями стакан чаю. Разговор о прожитой жизни, о предстоящем полете, о медицине и космонавтах, о музыке и художнике Рерихе, которого он почитает, об альпинизме. Борис незаметно выпил стакан чаю.