Том 4. Произведения 1941-1943 - [2]

Он писал своим полномочным министрам при дворах Вены и Берлина:

«Оставшиеся еще вне заразы государства ничем столь сильнее не могут обуздать буйство сея нации, как оказательством тесной между ними связи и готовности один другого охранять честь, целость и независимость».

Балтийская эскадра была также послана им в помощь Англии, а Турция сама приоткрыла перед черноморцами ворота Босфора и Дарданелл, так как была напугана экспедицией Наполеона в Египет, входивший тогда в состав Оттоманской Порты.

Так случилось, что совсем недавний враг России, султан Селим III, сам обратился в Петербург за помощью, и вице-адмирал Ушаков, победитель нескольких турецких капудан-пашей, один за другим выступавших против него на Черном море, сделался желанным гостем в Константинополе, а французский посланник был заключен в знаменитый Семибашенный замок, и даже дом французского посольства тогда разграбили и сожгли.

В эскадре Ушакова было шесть линейных кораблей и семь фрегатов. Этикет не позволял такой высокой особе, как султан, посетить обычным порядком русские суда, и Селим переоделся в платье простого боснийца и на шлюпке кружил около этих грозных кораблей, неоднократно громивших его флот.

Сам же Ушаков сделался почетнейшим гостем столицы султана. Ему охотно показывали доки и эллинги, где чинились поврежденные им же суда и строились новые; его торжественно встречали всюду, где только ему хотелось побывать. «Во всех местах оказаны мне отличная учтивость и благоприятство, также и доверенность неограниченная», — доносил тогда он Павлу.

Для совместных действий против огромного французского флота под начальство Ушакова дано было султаном пятнадцать крупных судов под командой полного адмирала Кадыр-бея, но с тем, чтобы этот адмирал был в подчинении у вице-адмирала Ушакова и у него бы учился, как надо побеждать.

Турки называли Ушакова «Ушак-паша» и слушались его беспрекословно. Султан подарил Ушак-паше золотую табакерку с бриллиантами, а его матросам-черноморцам кучу червонцев, так как они должны были теперь защищать Константинополь от французов.

Приманчивы были Ионические острова для всех в Европе, кто имел достаточно силы. Семь больших: Корфу, Кефалония, Занте, Чериго, Паксос, Левкас и Итака, воспетая Гомером в «Одиссее», а также несколько мелких, — прекрасно были они расположены между Грецией и Италией, и очень нравились Турции, лелеявшей тайную мысль их прикарманить.

Но о том же самом мечтала и Австрия, чтобы стать уже полной наследницей приказавшей долго жить республики дожей. В то же время и Англия, третья союзница России, отнюдь не хладнокровно смотрела на эти живописные острова. Английский адмирал Нельсон, незадолго перед тем разбивший французский флот при Абукире, против дельты Нила, теперь приступил к блокаде острова Мальты, мимоходом, по дороге в Египет, захваченного Наполеоном у рыцарей Мальтийского ордена. Он просто не успел предложить ионийским грекам покровительство британского флага: у него было много другого дела и мало возможностей раскидывать туда и сюда свои ограниченные силы.

С другой стороны, ионийцы были такие же православные христиане, как и русские, а мальтийские рыцари уже обратились за покровительством к Павлу и предложили ему титул «великого магистра» Мальтийского ордена, так что Павел облекся в пышный пестрый далматик великого магистра и не прочь был также оказать покровительство своим единоверцам на Корфу, Кефалонии, Итаке и других островах.

Таковы были сложные причины того, что Ушаков, во главе соединенной эскадры почти тридцати крупных судов, не считая мелких, с экипажем в шесть тысяч человек и с небольшим десантным отрядом, очутился к осени 1798 года в Ионическом море и принялся очищать острова от французских гарнизонов.

Сначала все шло успешно. Стояла прекрасная погода; на островах, кроме Корфу, гарнизоны были небольшие, защищались они слабо, и не прошло шести недель, как на них красовались уже русские и турецкие флаги. Но с Корфу так быстро справиться было нельзя, тем более что французы, как о том то и дело возникали слухи, готовились освобождать занятые острова и снаряжали для этого большой флот в Тулоне.

Наступил декабрь. Всем известно, что такое зимняя кампания на суше, а зима на море, хотя и на таком южном, как Ионическое, была на этот раз особенно сурова. Частые бури трепали огромные корабли, как лодки; проливные дожди сменялись обильным снегом; а между тем сходить с судов на берег было нельзя, так как суда вели блокаду и всегда можно было ожидать нападения на них французской эскадры.

Однажды в темную ночь через кольцо блокады к крепости прорвалась бригантина и стала в гавани на якорь рядом с бывшими там военными судами: французским семидесятичетырехпушечным кораблем «Женере», небольшим фрегатом «Ла Брюнь», бригом, бомбардой и десятком галер, а также и английским фрегатом «Леандром», нечаянно захваченным французами перед приходом сюда эскадры Ушакова.

«Леандр» был послан Нельсоном в Англию с донесением о победе при Абукире, но встречен в море гораздо более мощным кораблем «Женере», уцелевшим от абукирского разгрома. Бой между «Леандром» и «Женере» был жестокий, но большая убыль людей убитыми и ранеными заставила экипаж «Леандра» сдаться. «Женере» привел фрегат на буксире в гавань крепости Корфу, и теперь они стояли борт о борт.