Том 4. Произведения 1857-1865 - [5]
— Из купцов, — прибавила она, — можете съездить только к откупщику Пазухину, который, по приказанию моего мужа, дает очень милые балы.
В одно прекрасное утро, часов этак около одиннадцати, Иван Павлыч был в больших попыхах. У подъезда его ждала пара лошадей, а он, совершенно одетый, то отходил от зеркала, то подходил к нему, все стараясь отыскать то самое выражение лица и ту самую позу à la militaire[11], которые ему так удались, когда он имел честь быть представленным Каролине Карловне.
— Madame, — говорил он, подлетая к зеркалу, — j’ai l’honneur de me présenter… Jean de Wologchanine[12].
— Charmée, monsieur[13], — отвечала дама, — je vous prie de prendre place[14] (Иван Павлыч говорил за даму тоненьким голосом и грациозным движением указывал самому себе на стул).
— Нет, черт возьми, все не то! Ужасно трудно самого себя рекомендовать!
И он снова разлетался, повторяя ту же фразу, покуда окончательно не убедился, что самого себя представлять действительно трудно.
— А ну, как она вдруг ответит: а мне что за дело, что вы Jean Wologchanine?.. И как вы, скажет, смели являться туда, куда вас не просят?.. Это, черт возьми, прескверная будет штука!.. Да нет, не может это быть!.. На всякий случай надобно, однако ж, и еще две-три фразы придумать…
Вероятно, эти фразы были им без труда придуманы, потому что через полчаса он уже летал по крутогорским улицам. Впрочем, и опасения его насчет приема были напрасны, потому что крутогорские дамы, заслышавши верхним чутьем запах приезжего, уже не один день с нетерпением ожидали его посещения и начинали даже роптать на Дарью Михайловну за желание ее всецело им завладеть.
Первый дом, в который ему пришлось заехать, был дом Петра Сергеича Мугришникова. Петр Сергеич уж отбыл в это время в палату, но супруга его Анна Казимировна была дома.
В зале около фортепьян возилась девица лет семнадцати, в коротеньком платьице и в панталонцах, что, как известно, составляет несомненный признак невинности. При входе Вологжанина она поспешно встала, сделала ему книксен и убежала.
«Ну, пойдут теперь одеваться!» — подумал Иван Павлыч, но подумал несправедливо, потому что не больше как через пять минут, шумя множеством накрахмаленных юбок, вошла в гостиную величественная и еще не старая дама. Вологжанин, заслышав шорох платья, бросился в гостиную.
— Madame, — сказал он, грациозно округлив руки и делая шляпой очень приятное движение, — j’ai l’honneur de me presenter… Jean de Wologchanine[15].
— Садитесь, пожалуйста, — отвечала Анна Казимировна, которая хотя и знала французский язык, но не любила на нем изъясняться.
— Vous devez vous ennuyer ici, madame?[16] — начал опять Вологжанин, играя шляпой и вытянув ноги, обутые в лаковые сапоги, в которых, как в зеркале, отражалась вся его фигура.
— О, конечно, вот прежде мой муж служил в Казани… божественная Казань!
— Mais j’espére que vous vous promenez, madame?[17]
— Иногда… да, вот в Казани мы каждый день, каждый день прогуливались! Представьте себе, там есть русская Швейцария — это восхитительно! Там есть тоже и немецкая Швейцария>* — ну, там, конечно, никто из порядочных не бывает…
— J’imagine comme cela doit être ravissant!..[18] — вдруг выдумал Иван Павлыч (фраза эта была сверхштатная, и он не без удовольствия повернулся в кресле, проговорив ее).
— Необыкновенно! божественно!
В это время в комнату вошла девица в панталонцах.
— Моя сестра… Dorothé́e[19], — сказала Анна Казимировна. Вологжанин расшаркался.
— Мы здесь ужасно скучаем, — продолжала Анна Казимировна, — ни балов, ни собраний, ничего, ничего… Вы, конечно, танцуете?
— Mais… comment donc, madame![20]
— Здесь, представьте себе, молодые люди даже не танцуют… Вот в Казани… там совсем напротив… там столько молодых людей, что дамы на балах ходят решительно все запыхавшись…
На этот раз Вологжанин не нашелся ничего сказать и только процедил сквозь зубы по-русски «сс» и покачал головой. Наступила минута общего молчания, одна из тех минут, во время которых, как уверяют в Крутогорске, непременно где-нибудь дурак рождается.
— J’espère, madame[21], — сказал Иван Павлыч, вставая и раскланиваясь, причем не преминул грациозно помахать шляпой, — j’espere que vous voudrez bien m’accorder votre bienveillance…[22]
— Очень рада, приходите к нам сегодня обедать…
Первый визит кончился.
— К Размановским! — крикнул Иван Павлыч, садясь на дрожки, и подумал: — А недурна, черт возьми, эта… в панталонцах! только в карманах, должно быть, свист ужаснейший!.. нет, не нашего это поля ягода!
