– Я вас умоляю, – говорил женский голос, – оставьте меня, у меня ничего нет.
– Вот ты мне дашь то, чего у тебя нет, – сказал мужской голос.
После этого раздался отчаянный крик женщины.
Сико толкнул дверь и вошел. Женщина сидела на стуле, руки у нее были связаны за спиной, грудь была обнажена, и широкоплечий человек прижигал ее левый сосок зажженной папиросой. Услышав шум отворяющейся двери, он вскочил с места. В правой руке Сико был револьвер.
– Развяжи ей руки, – сказал Сико.
– Я делаю то, что нахожу нужным, мне никто не может давать приказов, – сказал человек.
– Я считаю до трех, – сказал Сико.
Руки женщины были тотчас же развязаны.
– Что он требовал от вас? – спросил Сико.
– Деньги, – ответила она. – Он сказал, что знает, что все мои сбережения я храню здесь, и потребовал, чтобы я их ему дала. Он сказал, что я все равно их дам, так как никто не может выдержать некоторых мучений.
– Это верно? – спросил Сико, обращаясь к мужчине, который незаметно приближался к выходной двери. Сико покачал головой и сказал:
– Не старайся уйти. Бели ты постараешься это сделать, то помни, что для тебя отсюда одна дорога – на кладбище. Теперь отвечай.
– Я ничего не намерен отвечать, и вы можете идти к дьяволу.
В левой руке Сико неизвестно откуда оказался витой металлический хлыст. Он сделал такое быстрое движение, что его никто не заметил, и тяжелый кровавый след от хлыста появился на лице человека, который упал и с трудом поднялся.
– Понял? – спросил Сико.
– Я ничего не скажу.
Последовал второй удар – и правый глаз человека закрылся.
– Если ты хочешь через пять минут стать калекой, то это не трудно, ты знаешь, – сказал Сико. – Ты не привык разговаривать с серьезными людьми. Я тебя научу. Надо отвечать на все вопросы. Если ты не будешь это делать, есть два выхода из этого положения: или ты выйдешь отсюда с переломанными конечностями, глухой и слепой на всю жизнь, или твой труп отправят в общую городскую могилу. Теперь ты понимаешь? Во всяком случае, на правый глаз ты уже ослеп. Теперь отвечай. Подожди, я вызову полицию.
Он позвонил по телефону, и через некоторое время приехала полицейская машина. Инспектор вошел в дом, поздоровался с Сико и взглянул на широкоплечего человека.
– А, – сказал он, – мы за этим мерзавцем давно охотимся.
– Теперь он в вашем распоряжении. Он согласен отвечать на все вопросы, можете его допрашивать.
Допрос продолжался несколько часов. Потом, значительно позже, было сообщено, что арестованный был убит при попытке к бегству.
* * *
Бруно считался одним из самых богатых и уважаемых граждан страны. У него было несколько предприятий, каждое из которых приносило определенный доход. Были дома и виллы в разных концах страны. Однако все эти предприятия не могли, как казалось многим, приносить такие крупные доходы хозяину. На это Бруно отвечал с улыбкой, что даже самый порядочный коммерсант не может разбогатеть, не становясь жуликом.
Но главный доход приносили Бруно предприятия, которые ему теоретически не принадлежали: игорные и публичные дома. Ни в одном из них он не бывал, никто там не знал его имени, но всё – от кнопки до стула – принадлежало именно ему. Даже полиция этого не знала. Но вот, в последнее время стало происходить нечто странное: один дом был закрыт по административному распоряжению, в нескольких других была конфискована вся выручка, причем нельзя было выяснить, кто это сделал – власти или частные люди. И наконец, последнее, что он узнал, это история с десятью тысячами и плачущим человеком. Бруно не понимал, в чем дело, это казалось уж слишком неправдоподобно. Через своего адвоката он добился свидания в тюрьме с директором дома и сказал ему:
– Теперь расскажи мне, как все произошло. Когда тот рассказал, Бруно схватился за голову.
– Глупее быть не может. Как, ты сказал, зовут человека, который с тобой говорил?
– Он назвал себя Сико.
– Это, конечно, ничего не значит. Он тебе сказал, что не дает промаха?
– Он не только это сказал, он это доказал. Причем он стрелял, не целясь.
– Почему же ты, дурак, не отдал ему десять тысяч?
– Я не могу так раздавать деньги кому угодно.
– Ему ты должен был отдать все, что у тебя было, и еще благодарить его за то, что он согласен это взять. Ты понимаешь, что ты теперь в его власти? Отсюда тебя выпустят, это несложно, я это устрою. Но тебе конец, ты шага не сможешь сделать. Что он тебе сказал еще?
– Что его приятель огорчен, и я хорошо сделаю, если верну ему деньги. Ну, а дальше вы знаете.
– Ты на него смотрел, на этого человека?
– Да.
– Ты понял, что он чем-то отличается от других?
– Да, я понял, но я хотел ему показать…
– А что он тебе потом сказал?
– «Я хотел с тобой говорить как с человеком, а ты просто уголовная сволочь».
– Что он еще спросил?
– Кто мне помог открыть дом.
– Что ты ответил?
– Что он этого не узнает.
– Видишь ли, старик, я опытнее тебя. Дело обстоит так: тебя будут допрашивать, ты скажешь правду и назовешь мое имя. Меня здесь уже не будет. Тебя скоро выпустят – и ты приедешь в Милан, где я тебе найду работу. Но имей в виду: никаких отклонений от истины, это твой единственный шанс на спасение.
