Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы - [15]

— Знаем, знаем характер этой причудливой любви… Иго-го! Иго-го! Такого еще не было в этой стране.

Фурзд встал и потянулся. «Надо проверить Дом первого безумия», — решил он. В это время позвонили. Он взял изящную телефонную трубку. Его просили срочно заехать к Тувию.

…Тувий лежал, закрыв глаза.

— Это ты, Фурзд? — тихо спросил он.

— Я рядом, — ответил Фурзд.

Он сидел на стуле и своим неподвижным властным взглядом смотрел на Тувия.

Это почти мертвое лицо открылось Фурзду, и Тувий медленно проговорил:

— Фурзд, ты знаешь, какой я влиятельный человек, какие у меня ключи, но мне плохо, я хочу сказать тебе некоторые вещи, слушай меня.

— Я слушаю внимательно, я весь готов слушать тебя.

Тувий повернулся к нему всем своим телом, всем своим существом.

Фурзд напрягся и впился взглядом в лицо Тувия. Тувий продолжал:

— Танира приводила ко мне пришельца. Он читал стихи.

Фурзд откинулся:

— Стихи?

— Да, да, стихи, поэзию. Ты знаешь, что это такое?

— Я знаю, что за это полагается смертная казнь, но к нам это не относится. Продолжай, Тувий.

— Так вот он, этот пришелец, говорил на своем языке, и, знаешь, Фурзд, мне стало легче. В их языке что-то заключено, чего нет у нас, и не только у нас.

— В каком смысле тебе стало легче, Тувий? — спросил Фурзд.

— Мне стало легче на сердце, на душе, вот так.

— И что ты хочешь этим сказать, Тувий?

— Я хочу этим сказать, что от смерти это все равно не спасет, но главное, что я хочу тебе сказать, этот пришелец навел меня на эту мысль окончательно, я хочу сказать, что в нашей стране надо что-то менять.

— Менять? — лицо Фурзда насторожилось, взгляд стал еще более напряженным.

— Да, да, менять. По моим данным, — ты знаешь, мои данные очень верные, — народ на грани: он сумасшествует, он слишком сумасшествует, крайностно, Фурзд, больше, чем надо, он скоро перейдет возможное.

Фурзд вздохнул.

— Наконец, Земля, наша планета, не в порядке, ты знаешь об этом, Фурзд. Но в последнее время она совсем взбесилась. Надо что-то менять. Я не знаю что, но за тобой стоит сила, и ты должен повлиять на нашего Правителя. Но я болен, и я не знаю, что точно надо менять. Но скорее всего надо менять души людей, их сознание, вот что надо менять. Что-то такое очень важное. Да, да, что-то оставить, но что-то менять. Тогда будет легче.

Фурзд с любопытством посмотрел на Тувия и подумал: «Он умирает, а думает о стране. Что с ним?»

Тувий продолжал:

— Фурзд, ты знаешь, конечно, у тебя есть соперник. По силе влияния на Террапа он даже чуть-чуть превосходит тебя. Я имею в виду Зурдана. И я знаю, что Зурдан тоже хочет что-то изменить, но он хочет изменить к лучшему.

— Он хочет к лучшему? — удивился Фурзд.

— Да, да, к лучшему. Он хочет, чтобы наш народ стал страшнее беса, страшнее чертей, и тогда мы перейдем грань, тогда будет что-то качественное, такое глубоко ядовитое.

Лицо Тувия побледнело, и некая тень вошла в него.

Фурзд опять вздохнул:

— Я догадываюсь об этих планах, но, по-моему, я думаю, это слишком. Зурдан жесток, слишком жесток. Все становится слишком в нашей стране.

Тувий посмотрел на него:

— Да, конечно, но ты измени дело к худшему, а не к лучшему. То есть ты смягчи, смягчи людей, смягчи их мозг, смягчи мозг или душу, смягчи, вот что надо сделать!

Тувий терялся в словах.

Фурзд увидел, что он умирает. Он хотел позвонить, но Тувий остановил его.

— Не надо, Фурзд, не надо, да, да, смерть пришла, не надо, я хочу умереть, чтоб ты это видел и чтоб ты все изменил. Дай мне зеркало, оно там. Видишь, потайной ящик открыт, там. — Тувий указал.

Фурзд, подчиняясь воле умирающего, встал, подошел к ящику, взял зеркало, небольшое простое зеркало и отдал его Тувию.

Тувий медленно поднес зеркало к своему лицу, глаза его открылись, и он вскрикнул:

— Ужас! Но это я!

Вдруг в этот момент судорога прошла по его телу, и неземной холод вошел в него, глаза закрылись — он мгновенно ушел, умер.

Фурзд позвонил; вошли врач, слуги, охрана. Фурзд отдал последние приказания, а сам быстро ушел. Все было кончено. Он вернулся опять в свой кабинет и заперся там. Ему нужно было подумать. Подумать о чем? Конечно, о том, что сказал Тувий. Фурзд был готов к этому разговору. Еще до этой последней встречи Тувий неожиданно передал ему пакет, где были коды его команды, шифры, имена и распоряжения о том, что после смерти Тувий отдает Фурзду власть над своими людьми. Значит, Тувий чувствовал что-то заранее.

Фурзд задумался.

Кабинет Фурзда был весьма прост. Стол, стулья, шкафы, сейфы, тайники, кресло, в котором он обычно сидел, но слева у окна был гигантский скелет игуанодона. Фурзд нажал на кнопку, вошла девица времен после конца мира. Он указал ей пальцем на диван:

— Ложись.

Она легла. Облегчив свое тело, Фурзд встал и сказал ей:

— Иди.

Опять сел в кресло и повернул свою голову в сторону игуанодона. Долго и тупо смотрел на скелет, потом вздохнул, как будто он глядел на луну, и вынул бумаги, лежавшие где-то в столе.

По большому счету нужна полная переориентация. Фурзд вспомнил свои беседы с Вагилидом — он брал у него уроки. У него, у Вагилида, которого по своей должности он обязан был уничтожить. Но эти уроки потрясли его. Вагилид рассказывал ему о доисторическом человечестве, о людях, которые знали свет, духовный свет. Фурзд поморщился. «Да, но наше человечество не знает этого света». Вагилид же говорил, что если мы можем как-то, каким-то невероятным способом узнать этот свет, то только познав тьму. Фурзд задумался опять, глаза его то темнели, то светлели, то наливались каким-то окаменелым огнем. Вдруг он вспомнил стих, который ему читал Вагилид: