Том 4. Осада Бостона; Лоцман - [152]

— Вот как? Сразу видно, что на своем коротком веку вы прилежно изучали географию, раз так хорошо осведомлены, — сказал лейтенант. — Может быть, сэр, вы настолько сведущи, что ответите мне, сколько времени мы проведем вместе, если я, желая насладиться вашей мудростью, возьму вас в плен?

Юноша, которому были адресованы столь грозные слова, отвернулся, ничего не ответив, и закрыл лицо руками, а воинственный моряк, решив, что произвел на собеседника достаточно сильное впечатление, приготовился продолжать допрос. Однако сильная дрожь, охватившая все тело незнакомца, так озадачила лейтенанта, что он был вынужден еще немного помолчать, как вдруг, к крайнему изумлению своему, заметил, что юноша дрожит не от страха, а от стараний сдержать овладевший им приступ смеха.

— Клянусь всеми китами в море, — вскричал Барнстейбл, — ваше веселье неуместно, юный джентльмен!

С меня хватит и того, что мне приказали стать на якорь в этой проклятой бухте, когда шторм на носу! Неужели в ту минуту, когда мне следует позаботиться о том, чтобы поскорее выйти в море и тем спасти душу и тело, я позволю смеяться над собой мальчишке, у которого не хватило бы силы носить бороду, вырасти она у него! Подожди, я познакомлюсь с тобой и твоими шутками поближе, когда притащу тебя в свою каюту! Ты будешь развлекать меня, чтобы я не спал до конца рейса.

С этими словами командир шхуны приблизился к незнакомцу, намереваясь схватить его, но юноша отпрянул в сторону и, протянув руку, воскликнул голосом, в котором теперь подлинный страх победил веселье:

— Барнстейбл! Милый Барнстейбл! Неужели вы способны обидеть меня?

При этих словах изумленный моряк отступил на несколько шагов и, сорвав с головы фуражку, протер глаза.

— Что я слышу? Что я вижу? — воскликнул он. — Там, в бухте, стоит «Ариэль», а подальше — фрегат. Может ли это быть Кэтрин Плауден?

Его сомнения, если таковые у него еще оставались, вскоре совсем рассеялись, ибо незнакомец, вернее, незнакомка уселась на ближайший пригорок в позе, женская робость которой очаровательно противоречила мужскому наряду, и залилась веселым смехом.

С этой минуты все мысли о полученном поручении,

о лоцмане и даже об «Ариэле» вылетели из головы моряка. Подбежав к девушке, он тоже начал смеяться, хотя едва ли сам понимал почему.

Когда развеселившаяся девушка немного овладела собой, она повернулась к молодому человеку, который, усевшись рядом с ней, добродушно ждал, когда она перестанет над ним смеяться.

— Простите меня, — сказала она. — Глупо и даже жестоко, что я до сих пор не объяснила вам причину моего неожиданного появления, а также этого странного маскарада.

— Я обо всем догадываюсь! — воскликнул Барнстейбл. — Вы узнали о нашем прибытии и спешите выполнить данное мне в Америке обещание. Больше я ни о чем не спрашиваю. Священник фрегата…

— … может и дальше читать свои проповеди, — договорила за моряка девушка. — Никто не произнесет надо мной брачного благословения до тех пор, пока я не достигну цели своего рискованного предприятия. Вы ведь никогда не были эгоистом, Барнстейбл. Неужели вы захотите, чтобы я забыла о счастье других?

— О ком вы говорите?

— О моей бедной, любящей меня кузине. Я узнала, что два судна, по описанию похожие на фрегат и «Ариэля», появились у наших берегов, и тотчас решила увидеться с вами. Целую неделю я, надев это платье, следила за вами, но безуспешно. Сегодня я заметила, что вы подошли к берегу ближе обычного, и, как видите, моя смелость была вознаграждена.

— Да, честное слово, мы стали близко к берегу! Но известно ли капитану Мансону о вашем намерении попасть к нему на корабль?

— Конечно, нет. Никто об этом и понятия не имеет, кроме вас. Я думала, что если бы вы с Гриффитом узнали о нашем положении, то непременно попытались бы освободить нас из того рабства, в какое мы попали. Вот здесь вы прочтете то, что, наверно, возбудит в вас рыцарские чувства. Этими сведениями вы можете руководствоваться в ваших действиях…

— В наших действиях! — прервал ее Барнстейбл. — Вы сами будете нашим лоцманом.

— Тогда их будет двое! — раздался поблизости хриплый голос.

Испуганная девушка вскрикнула и вскочила на ноги, но инстинктивно прижалась к возлюбленному, ища защиты.

Узнав голос своего рулевого, Барнстейбл гневно взглянул на Коффина, честная физиономия которого виднелась над изгородью, и потребовал от него объяснений.

— Заметив, что вы скрылись из виду, сэр, и опасаясь, что в пылу погони вы можете сесть на мель, мистер Мерри решил послать разведчика. Я сказал ему, что вы роетесь в почтовых мешках курьера, ища новостей, но ведь он офицер, сэр, а я только простой матрос, и мне пришлось выполнить его приказание.

— Вернитесь, сэр, туда, где я приказал вам оставаться, — сказал Барнстейбл, — и передайте мистеру Мерри, чтобы он ждал моих распоряжений.

— Есть, сэр! — послушно ответил привыкший повиноваться матрос, но, прежде чем уйти, протянул мощную руку в сторону моря и торжественным голосом, который весьма соответствовал его описанию и характеру, произнес: — Я научил вас вязать риф-штерты и обносить сезни, капитан Барнстейбл, а впервые попав на борт «Спелмэсити», вы, помнится, не могли правильно сделать два простых полуштыка