Том 4. Осада Бостона; Лоцман - [128]

— Они идут, — сказал один солдат другому. — Пойдем вперед или подождем, пока они пройдут мимо?

Второй что-то прошептал в ответ, и после короткого совещания оба решили идти дальше. Эти переговоры и несколько слов, услышанных Сесилией, заставили ее насторожиться — впервые за все время у нее появилось смутное беспокойство при мысли о том, куда ее ведут. Думая только о достижении своей цели, она собрала все силы, чтобы не упустить из виду ничего, что могло бы повредить ее планам. Она так легко ступала по увядшей траве, что ее шагов совсем не было слышно, и не раз ей хотелось посоветовать своим спутникам следовать ее примеру, чтобы опасность не могла застигнуть их врасплох. Наконец, к своему удивлению, она отчетливо различила тяжелый стук колес по мерзлой земле, — казалось, поблизости медленно и мерно двигается бесконечная вереница грохочущих повозок. Когда спустя мгновение Сесилия увидела при свете луны, что слух ее не обманул, ее страхи несколько рассеялись, хотя он? по-прежнему не понимала, в чем дело.

Конвоиры изменили свое первоначальное решение и вместе со своими пленниками свернули в сторону и остановились в тени яблони, росшей в нескольких шагах от дороги, по которой приближался обоз. Так стояли они несколько минут, внимательно наблюдая за всем происходящим вокруг.

— Наши разбудили англичан стрельбой, — сказал один солдат. — Теперь все только и смотрят что на батареи..

— Да, сейчас палят здорово, — ответил его товарищ, — но если бы вчера не разорвалась старая медная мортира «Конгресс», шуму было бы больше. Ты видел когда-нибудь эту старую мортиру?

— Нет, ее самой я не видел, а вот как летели ее бомбы, видел раз пятьдесят. Жуткое было зрелище, особенно темной ночью. Но тсс… вот они!

В эту минуту к ним приблизился большой пеший отряд, в полном молчании проследовал мимо них и, обогнув подножие холма, направился к берегу. Эти солдаты были одеты и снаряжены почти так же, как те, что задержали Сесилию. Два-три всадника, судя по мундирам, были офицерами в довольно высоких чинах. Следом за отрядом ехало множество повозок, которые свернули на дорогу, ведущую вверх по склону холма. За ними появился новый отряд, гораздо более многочисленный, чем первый, но шагавший в таком же сосредоточенном молчании, словно ему предстояло важнейшее дело. Шествие замыкала новая вереница возов, нагруженных связками сена и другими материалами для постройки полевых укреплений.

Не успел второй отряд покинуть перешеек, как с возов на землю тотчас посыпались туго спрессованные связки сена, которые с почти волшебной быстротой были уложены так, что сразу образовался легкий бруствер, который перегородил перешеек и прикрыл его от огня английских батарей, — предосторожность, отсутствие которой было, как полагают, причиной катастрофы, происшедшей прошлым летом на Бридс-Хилле.

Стоявшая под деревом кучка посторонних людей привлекла к себе внимание всадника, который одним из последних пересекал перешеек. Указав своим спутникам на этих людей, офицер подъехал к ним и наклонился, чтобы получше разглядеть их лица.

— Что это значит? — воскликнул он. — Женщина и двое мужчин под конвоем! Разве среди нас еще есть шпионы? Срубите это дерево! Оно нам пригодится. И заодно пусть их осветит луна!

Приказ был тотчас же приведен в исполнение, и дерево упало с быстротой, показавшейся бы неправдоподобной всем, кроме американцев. Сесилия отошла в сторону, чтобы ее не задели ветки падающего дерева, и ее одежда и манера держаться сразу выдали в ней женщину, принадлежащую к высшему свету.

— Здесь, очевидно, произошло недоразумение, — продолжал офицер. — Почему эта дама арестована?

Один из конвоиров в нескольких словах объяснил ему, в чем дело, и в ответ получил новые распоряжения. Затем офицер пришпорил коня и ускакал во весь опор, потому что его ждали более неотложные дела, но он оглядывался назад до тех пор, пока мог видеть фигуру Сесилии в обманчивом свете луны.

— Нам лучше подняться на холм, — сказал один из конвоиров, — там мы сможем найти генерала.

— Ведите куда угодно, — ответила Сесилия, несколько ошеломленная картиной кипучей деятельности, которая предстала перед ней, — лишь бы поскорее покончить с этими мучительными проволочками.

Через несколько минут они достигли вершины ближайшего холма, где множество солдат торопливо возводили укрепления, и один из двух конвоиров отправился на поиски командира. С того места, где стояла Сесилия, открывался вид на порт, город и его окрестности. Английские корабли по-прежнему спокойно дремали, и Сесилия подумала, что юный мичман, наверно, уже уютно устроился на своей койке на борту фрегата, высокие и стройные мачты которого красиво вырисовывались на фоне неба. В городе не чувствовалось тревоги, напротив — огни медленно гасли один за другим, несмотря на канонаду, гремевшую на западной стороне полуострова, и, быть может, Хау и его гости продолжали пировать так же беззаботно, как и два часа назад. Но, если в отдалении все, за исключением батарей, казалось погруженным в дремотный покой, вокруг Сесилии кипела работа. На гребнях холмов вырастали земляные насыпи, бочки наполнялись песком и землей, укладывались фашины, но над всем этим царила тишина, нарушаемая лишь приглушенными голосами, неутихающим стуком лопат или же треском ломаемых сучьев, когда подрубленные деревья — краса и гордость соседних садов — падали на землю. Необычность этой картины заставила Сесилию на некоторое время забыть свою тревогу. Прилежно трудившиеся солдаты, очутившись вблизи от нее, отрывались от дела, чтобы полюбоваться ее прекрасным лицом, казавшимся еще более нежным при мягком свете луны, а затем принимались работать еще усерднее, наверстывая краткую передышку. Наконец конвоир вернулся и объявил о приходе генерала, командующего этим отрядом. Это был человек средних лет, со спокойными движениями, скромно одетый, без каких бы то ни было знаков своего чина, кроме красной кокарды на большой офицерской шляпе тех времен.