Том 4. Очерки и рассказы, 1895-1906 - [216]

и посвящением: «Посвящается моему лучшему другу Е. Ю. Подруцкому».

Рассказ представляет разработку темы, намеченной в ранней редакции «Студентов» (1895), где начало «Ревекки» приводится как произведение, написанное одним из персонажей этой повести (см. прим. к «Студентам», т. 2, стр. 546, 547).

При включении рассказа в сборник «Ссыльным и заключенным» (вышедший в свет после смерти писателя, Спб. 1907), автор значительно сократил его и стилистически исправил. Сняты главы V–IX (после слов «страстно ответил Антоний», стр. 63), в которых рассказывалось о первых счастливых днях совместной жизни Ревекки и Антония, о рождении у нее сына, об оскудении таланта Антония и смерти ребенка, об измене Антония и о попытках Ревекки покончить с собой.

В Архиве А. М. Горького хранится машинопись рассказа (воспроизводящая текст сборника), правленая Гариным: сделаны небольшие сокращения, стилистическая правка, цифровые обозначения глав заменены пробелами, изменено посвящение.

Машинопись эта (как и некоторые другие материалы Гарина) находилась ранее в Архиве К. П. Пятницкого, директора-распорядителя издательства т-ва «Знание». Однако публикация рассказа в собр. соч. изд. «Знание» (т. V, 1908) не отражает этой правки, а воспроизводит (без подзаголовка) текст сборника, то есть более ранний. Не исключено, что материалы эти поступили к Пятницкому после выхода пятого тема.

В настоящем томе рассказ печатается по машинописи, правленой автором (Архив А. М. Горького).

«Гугеноты» — опера Д. Мейербера (1791–1864), поставленная в 1836 году.

Беатриче Портинари — возлюбленная итальянского поэта Данте Алигьери (1265–1321), воспетая им в ряде сонетов и канцон и после своей смерти продолжавшая оставаться «владычицей его помыслов».

Жизнь и смерть^*

Известна публикация рассказа в собр. соч. изд. Маркса (т. VIII, 1916), где он датирован 1896 годом. Речь в нем идет о реальном лице — земском враче Константине Ивановиче Колпине из села Липовки, Самарского уезда (см. К. А. Селиванов, Русские писатели в Самаре и Самарской губернии, Куйбышев, 1953, стр. 77); это подтверждается также письмом Н. В. Михайловской.

«…был у нас Липовский врач, — писала она Иванчину-Писареву, — и рассказывал, что в Липовке холера свирепствует с ужасной силой. „Просто руки опускаются, — говорит Колпин, — какое лечение ни применяй, все умирают!“» (Письмо от 27 сентября 1892 года. ИР ЛИ).

Не тяготиться, не остывать. — Этот текст в несколько ином виде напечатан в книге «Из дневника Амиеля», Спб. 1894, стр. 6. Амиель Анри (1821–1881) — швейцарский поэт и моралист.

Никита — персонаж рассказа Л. Н. Толстого «Хозяин и работник» (1895), в котором проповедовались идеи внесоциальной гуманности, всепрощения.

Либерман — герой рассказа Гарина «Не от мира сего» (см. т. 3 наст. изд.).

Серошевский В. И. (1858 — ок. 1945) — польский писатель и этнограф; за участие в национально-освободительном движении 1863 года был сослан в Сибирь (1880–1891), где, по-видимому, и познакомился с ним Гарин, находясь там на изыскательских работах. Серошевский — автор книг «На краю лесов» (1894), «Якуты» (1896), в которых изображена жизнь угнетаемых царизмом народностей. После революции 1905 года перешел на националистические позиции.

Да, вперед, но не назад, не туда, куда зовет граф Л. Н. Толстой, куда когда-то звал людей так заманчиво Жан-Жох Руссо… — Ж-Ж. Руссо (1712–1778), считавший губительными для человека общественные отношения, основанные на частной собственности и социальном неравенстве, призывал человечество «вернуться» в первобытное, «естественное» состояние, где люди будут свободны, равны и счастливы. Л. Н. Толстой видел спасение от ужасов современного ему буржуазного общества в «опрощении» — жизни, связанной с физическим трудом, в отказе от достижений цивилизации.

Два мгновения^*

Впервые — в газете «Самарский вестник», 1897, № 1,1 января. Как явствует из воспоминаний Н. В. Михайловской, в рассказе «Два мгновения» описаны случаи, происшедшие с Гариным во время пребывания в Батуме, в 1881–1882 годах, «когда ему пришлось стать лицом к лицу со смертью, и… он в обоих случаях совершенно различно отнесся к грозившей ему опасности». «Первый случай, — сообщает она. — После целой недели работы на линии Николай Георгиевич и его сотрудники собрались ехать к семьям в Батум. Кратчайшая дорога от Цихисдзири, где они работали, до Батума — была морем, всего верст семь, а берегом верст пятнадцать. Лошади, чтоб ехать в город, были поданы, когда подъехал грек на лодке и предложил под парусами довезти их до Батума в четверть часа. Согласились и поехали. Вдруг налетел шквал и всем ехавшим грозила гибель. Николай Георгиевич в эти минуты пережил страх за свою жизнь и ужас сознания, что он бессилен бороться с ним.

Через несколько дней, — продолжает Н. В. Михайловская, — был второй случай. Там же, в Цихнсдзири, Николай Георгиевич со своими рабочими завтракал на вершине горы и смотрел на плывущий по морю плот с четырьмя турками. Опять налетел шквал и разбил плот, а четыре турка оказались в море. Николай Георгиевич, заметив приставшую к берегу лодку, бросился к ней и с двумя рабочими поплыл спасать турок. Опасность была так же велика, как и в первый раз, но при этом риске для других — страха уже не было.