Том 4. История западноевропейской литературы - [43]

Данте выдвинул свое миросозерцание с колоссальной силой.

Не буду говорить о его более мелких произведениях, а перейду сразу к его главному, вечному произведению — к «Божественной комедии». Много было толкований «Божественной комедии», ибо она стала комментироваться сейчас же после смерти Данте и комментируется до наших дней. Сам Данте в письме к тирану Кангранде, своему другу, старался установить, какое значение имеет его поэма. Он говорит, что, во-первых, это — изображение ада, чистилища и рая, как их представляет католическая церковь. Но это лишь первое, грубое значение, а за ним есть другое — аллегорическое. Самое странствование Данте по аду, чистилищу и раю есть история блужданий и просветления души. Все действующие лица с этой точки зрения приобретают характер абстрактных фигур, изображающих борение доктрин и чувств. Но письмо свое Данте к Кангранде кончает такими словами: «…но оставим эти утонченные мысли и скажем в простоте: цель этого произведения — вывести живущих из когтей бедствий и вести их к счастью»⁵. Значит, социально-политическая цель — основная цель «Божественной комедии» по признанию самого Данте.

И действительно, если мы в общих чертах вспомним эту поэму, мы увидим следующее построение. Путеводителем Данте по аду и чистилищу является Вергилий. Почему именно Вергилий? Вергилий был величайшим поэтом римского времени и отождествлялся в этом смысле с Римской империей. Еще больше Вергилий выиграл в представлении о нем итальянцев средневековья оттого, что одно его стихотворение, в котором он говорил на самом деле о рождении маленького наследника императора, принималось за пророчество о Христе⁶, так как он преувеличенно восхвалял этого наследника и говорил, что родится отрок, который сведет небо на землю, который искупит людей и т. д. В Средние века о Вергилии распространилась мысль, будто он колдун, волшебник. Тогда же была распространена песнь, которая описывала, как апостол Павел пришел к могиле Вергилия, горько рыдал и произнес на очень плохом латинском языке четырехстишие, смысл которого таков, что он-де был бы доволен, если бы Вергилий дожил до его времени и они могли бы познакомиться. Таким образом, Вергилий — это более или менее христианизированный и легендарно преувеличенный представитель римской имперской поэзии; он является для Данте вершиной светской политической мысли и культуры.

У преддверия рая Вергилий покидает Данте, и здесь он встречает Беатриче. Беатриче, в полном смысле этого слова, — не от мира сего. Разумеется, Вергилию, то есть культуре светской, порядку земному, нечего делать при вступлении на небо, — там должен руководить кто-то другой, ведь это уже сверхземное, это непостижимое, не имеющее отношения к построению жизни на земле, — Беатриче ведет Данте на самое небо.

Мы видим непоколебимую верность Данте идее светской культуры и притом культуры античного Рима. Это самое высокое, что возможно на земле, и тот, кто выдвигает эти идеи, — великий мудрец. Это учение не противоречит, однако, у Данте христианству. Все его построение поднимается с земли навстречу богу, а небо спускается воронкой вниз, к земле, и оба начала гармонично соединяются.

Небо как будто бы важнее земли, тем не менее краски, которыми написано небо в поэме, гораздо бледнее. Внутренний поэтический пафос Данте остывает. Но политическая страсть его не остыла и тут.

Почти весь ад Данте населяет политическими преступниками. Это все люди, которых Данте ненавидел за противоборство его идее, сюда попадают и тираны, и политические лукавцы, сюда попадают попы, противники императорской власти; все это политические и личные противники Данте во Флоренции и в остальном мире, и он распределяет их очень тщательно в тридцати трех песнях «Ада» по разным кругам его, с громадной изобретательностью придумывая им пытки. Посылал он в ад не только умерших, но и живых. Как же это так? Ведь он живой? Живой-то живой, а душа его уже там находится! Часто какой-нибудь страдающий каторжник этого ада, при всех муках своих, не только не вызывает сострадания Данте, но обращает на себя гнев поэта. Данте с чрезвычайным остервенением выслушивает жалобы своих врагов, он восхищается страданием их. Но, правда, общее представление об этих адских бедствиях часто хватает его за сердце, и он приходит в ужас и от порочности людей, и от того, какую свирепость должно было вложить провидение в вечную справедливость, чтобы воздать им должное.

Почти единственным исключением в аду является Франческа да Римини. Она не политическая преступница, — она попала в ад за то, что изменила своему мужу с братом его Паоло, а муж ее за это убил.

Тут мы видим колебания в католической душе Данте. Как к этому отнестись? Любовь такого рода — это высшее проявление своеволия, это — пробуждение личности, которая заявляет: я не только совершаю это, но и не считаю этого грехом, я имею на это право! Католическая церковь отрицает подобное право; поэтому Франческа в аду (на это осуждает ее католичество). Но Франческа носится вместе со своим Паоло в вихре пламени, которое ее обжигает и мучит. Они неразлучны, они мучатся обнявшись, и в том, что они вместе, находят некоторое утешение…