Том 4. История западноевропейской литературы - [233]

В Москве мне говорили одно время, что Париж до неузнаваемости расцвел после войны. Это меня крайне удивляло. Но, принимая во внимание превращение Франции в металлопромышленного гиганта и всякие, хотя и довольно туго поступающие контрибуции, а с другой стороны, допуская, что общая неуверенность могла привести к мотовству, я склонен был верить этим слухам.

Впрочем, незадолго до моего отъезда, товарищи, вернувшиеся с выставки[17], обронили как-то замечание, что Париж стал гораздо менее элегантным. Представление — более соответствовавшее моим предположениям, возникшим на основании оценки общего положения Франции.

Мои личные впечатления о Париже в общем скорее соответствуют второй версии.

Кое-что может обмануть с первого взгляда: центральные улицы Парижа залиты электричеством реклам, немногим больше, впрочем, чем такие же улицы Берлина. Но если оставить в стороне рекламы, то Париж освещен по-старому, то есть недостаточно. Далее: почти совершенно исчезли лошади, автомобильное движение — густое и шумное. Но и тут большой разницы в количестве с Берлином нет. Преобладающие наемные машины в Берлине чище и элегантнее.

Бросается в глаза некоторая характерная разница в самом порядке автомобильного движения.

В Германии автомобили в часы сильного движения едут с одинаковой быстротой единым цугом; на каждом перекрестке, по-старинному, монументальный полицейский, оставаясь почти неподвижным, величественным жестом, в котором сквозят остатки гогенцоллернской помпы, останавливает то ту, то другую реку экипажей.

В Париже нанятый вами такси бросается вперед, можно сказать, очертя голову. Пока не привыкнешь, берет даже некоторая жуть. Экипажи обгоняют друг друга словно на гонках, пересекают друг другу путь, шныряют под носом у огромных автобусов, — и все это с ловкостью поистине изумительной. Место немецкого монотонного порядка занимает здесь виртуозная индивидуальная сноровка.

Но рекламы не должны ослеплять вас, а тысячи автомобилей слишком кружить вам голову: на глаз Париж стал, конечно, беднее и скучнее.

Публика на улицах, мужчины и женщины, одеты хуже, чем до войны, и хуже, чем одет нынешний Берлин. Конечно, парижанка остается более грациозной, но одета она, особенно принимая во внимание парижскую дешевизну, — буквально на гроши. Я помню, как я сам с достаточным недоброжелательством взирал на парижских „monsieurs“ в обязательном цилиндре о восьми отражениях и на их дам, закутанных в самые дорогие меха. Они составляли, разумеется, небольшое меньшинство, но все же они были видны немножко повсюду.

[В эту неделю я много бывал в разных местах Парижа и не знаю видел ли я за это время хоть один цилиндр, исключая тех, которые стояли за витринами.

Мне могут возразить, что я не заглянул туда, где бывает богатый Париж.

Но я прошу верить, что у меня, как-никак члена правительства признанной страны, в этом отношении было отнюдь не меньше возможностей, чем в те времена, когда я был просто бедным эмигрантом, Нет, Париж потускнел]»[18].

(1) Условное наименование республики во Франции.

(2) Основанный А. Барбюсом журнал «Кларте» (выходил в Париже с 1919 по 1928 год) в апреле 1924 года перешел в руки группы молодых писателей (М. Фурье, Ж. Бернье, Ж. Микаэль и др.), занимавших во многом сектантски-левацкую позицию и выступавших с резким отрицанием классической культуры. После выхода в 1924 году номера журнала, целиком направленного против А. Франса, казавшегося клартистам «реакционным» писателем, Барбюс окончательно порвал с журналом, из состава редакции вышел также П. Вайян-Кутюрье. Во время пребывания Луначарского в Париже к л артисты переживали процесс интенсивного идейно-политического брожения. В 1927 году направление журнала «Кларте» изменилось настолько, что он фактически перестал играть прогрессивную роль.

(3) Речь идет, вероятно, о журнале «Esprit nouveau», выходившем в Париже с 1920 по 1925 год.

(4) Советский ученый-физик А. Ф. Иоффе, находясь в заграничной командировке, в декабре 1925 года был в Париже проездом.

(5) «Comoedia» — театральная буржуазная газета во Франции; выходила в Париже с 1907 по 1936 год.

(6) Газета «Эко де Пари» («L'Écho de Paris») выходила в Париже с 1884 по 1937 год.

(7) «Фигаро» — реакционная буржуазная газета, выходит в Париже с 14 января 1826 года.

(8) Опыт А. Майкельсона впервые произведен в 1881 году и затем неоднократно повторялся им и его учениками. Он дал отрицательный результат, объясненный теорией относительности Эйнштейна. Беспокойство Ланжевена, о котором рассказывает Луначарский, было вызвано, вероятно, тем, что в 1926 году американский физик Дейтон Миллер выступил с заявлением о положительном результате повторенного им опыта Майкельсона. Как оказалось впоследствии, это заявление было необоснованным.

(9) В 1908 году в своем философском труде «Материализм и эмпириокритицизм» В. И. Ленин, критикуя современных ему представителей субъективного идеализма за их отрицательное отношение к стихийному материализму естествознания, писал: «Весь махизм борется с начала и до конца с „метафизикой“ естествознания, называя этим именем естественно-исторический материализм,