Том 4. Драматические поэмы. Драмы. Сцены - [48]

Расходятся.

<1916>

Смерть будущего >*

I.

Дружок, за что? Родной, постой!

– Храм выстрелов в руке,

Пять глаз,

Пять темных пятен.

И крови снегири алеют на сорочке.

Вспорхнули на широкий куст груди.

Я умер и хриплю, как грустно.

Пять дырок у меня в груди.

II.

Умри. Хрипи.

I.

А ловкая работа.

Хвалю тебя, разбойник.

Ты из меня устроил решето.

Спасибо скажет каждая стряпуха.

Досадно! право, не везет.

А я хотел гулять по Невскому.

И книгу начать солнца, его весенних дней.

Позволь, но почему же?

Сейчас узнаю.

Вот справочник на столике.

II.

Я сам не знаю почему, пойми, о человек!

I.

Когда родился?

Сутки, год, дыханье, миг?

II.

Шестого дня играй-овраги,

Когда зеленая звезда пересекла

Пути ночей, сияя в вышине как Бог.

I.

Прекрасно, вот закон: сейчас

Открою скобки

И общий множитель наружу вынесу.

Рождений наших

Общий знаменатель.

II.

Нет, не то

Старик великий произнес:

Довольно знать места и время.

И здесь неправильно:

Здесь степени не те.

И вы забыли множитель Ги-Ги.

I.

Я пользуюсь дробями Зего!

II.

Какой кривой и сложный путь.

Гораздо лучше способ Вик-Вак-Вока.

Он помогает вычислять.

I.

Прелестной истины зарево

Уже встает над полем уравнений.

К итогу мысли прихожу.

II.

Да, вы правы!

Вы взяли правый путь.

Здесь нужно вынуть скобки.

Теперь я понимаю, зачем я вас убил.

Спасибо за возвышенный урок.

И мысли честную работу.

I.

Я не разберу, какая степень,

Но праотцы склонилися ко мне последним облаком.

II.

Теперь я понимаю. Убитого благодарю.

I. Благодарю тебя, убийца!

Ты дал мне повод для размышлений.

Еще раз крепко руку жму

Жестокому убийце.

Апрель 1921.

Другие редакции и варианты

<Разговор душ>

I

Сердца прозрачней, чем сосуд,

Вам судьбы горести несут.

Ведь вечно пролита там кровь,

Где вихрем смерча шла любовь.

Любовь приходит гневным смерчем

На слишком ясные зеркала,

Она вручает меч доверчивым

Чернобагрового закала.

Она летит резвей, чем голубь,

Где дремлет старая чета,

Она приводит деву в пролубь

Свести позорные счета.

Ее красивый отголосок,

Ее речам младой «ау»,

Чета голубеньких полосок,

Венком украсивших главу.

Ее дела клянут отторженные

От всех забот, от всех забав,

Ей служат юноши восторженные,

На склоне берега упав.

Она ткет ткани ворожбы

Волшебных откликов божбы.

Она проворно внемлет клятве,

Быстрей, чем лани в нежной жатве.

О, ей, послушник, благодарствуй,

Скажи: богиня, нами царствуй,

Иди, тобой я вечно грезил,

Тебе престолы я ковал,

Когда бродил и тосковал.

Возьми меня, как кроткий жезел.

Тебе, стыдливой и воздушной,

Я, песни воин прямодушный,

Слагаю лучшие мечты

Во имя прежней красоты.

В тени славянского глагола

Тогда мечтали страсти голо,

И, звонкой кривдой не сочтешь,

Была красивей молодежь.

И цветов плетеный меч

Дает смелость мне воззвать,

Устать плясать и лечь

На дикую кровать,

И, не боясь жестоких сеч,

Союз верноподданных любови основать.

<1912>

Лесная тоска

I

Вила.

Пали вой полевые

На речную и ночную тишину.

В поле вою

Заунывно и пустынно.

По полям тополям,

Полевая, полевую

Пою волю.

И качаются кусты

Над рекой озолоченной,

Рощи вещие миры,

Волшебство ночной поры.

Умоляю и молю так

Мышек, ласковых малюток:

Без отчизны прелесть голоса,

Жизни признак – трепет колоса,

Нити шелковые лоз,

Мошек вещих и стрекоз.

Позови меня, лесную,

Над водой тебе блесну я,

Из травы сплету копытце,

В бусы вдену небеса я

И, могучая, босая,

Побегу к реке купаться

К водяным холодным дверям

Девой-воплем, девой-зверем.

* * *

Точит деревья и тихо течет

В синих рябинах вода

Ветер играет в нечет и чет.

Тихо стоят невода.

Полон истомы и тихих испарин

Воздуха ночью покой.

Где-то не знают кручины,

Темный и смуглый, выросли парень

Вместе с дивчиной.

Где-то поют молодчины

Богу ночному почет –

Здесь и всегда, навсегда!

И только усики осоки,

И только дрожь ночного злака,

И кто-то, бледный и высокий,

Стоит с дубровой одинаков.

Темен, с цветами, и наг

Вижу качнулся венок.

Леший.

Умирающего лета

Слышу тихое ку-ку.

Твои губы – брови тетерева,

Твои косы – ворон падает.

День-деньской я это лето реву,

Но сердца ничто не радует.

Здесь потонете! Здесь пути не те!

И застонете и застынете!

Я сижу один и думаю,

Про тебя пою, беду мою.

Ожерельем серебряных капель

  Ты одета.

И подругой серебряных цапель

  В воде ты.

И бусами прозрачных четок

Березы мирные текут.

И был таинствен, свеж и четок

Их каждый лист, их каждый прут.

И ты присела и просила,

Чтоб лился ливень.

Молчит созвездий ласковая сила –

Им дождь противен.

Пошла босая, отпечаток

Твоей ноги был <там> и тут.

Сверкали рыбки вместо денег,

Их ожерельем ты носила.

Линя живого ты схватила

И после съела, как вареник.

Кто тихо рыдал за зеленым кустом?

И бил свои бедра косматым хвостом?

  То я…

Тело слабое тая,

Через синюю струю

В госпожу смотрел мою…

– Верный страж ночного света,

Донеслось кукареку.

Вила.

Молчи, плутишка!

Стой стеной

Над водным призраком своим.

Или тоскуй, стони и ной:

Быть не дано вдвоем двоим!

  Постой, сынишка!

Шаги опять шагают там…

Ты это, ветер, ты?

То клонишь нежные цветы,

То подымаешь их к устам

И тела образ теневой

Несешь над слабою травой.

Верю, ветер любит ни о чем

Грустить неучем,

После петь путь

Моих утренних ветреных пят.

А песен опасен путь.

Без плаща и без котомок

Ты несешься, звезд потомок,

В поле сумрачных потемок.

Кудрей таинственные нити

Люблю ловить рукой прилежной,

Чтоб угадать в ковре событий