Том 30. Я сам обманываться рад. Стук стук, кто там? Лягушачий король - [13]

Увидев его, Карин сухо сказала:

— А ну, расслабься!

— Этот бородатый, на которого мы наткнулись! — сказал Кен. — Если полиция его найдет и он заговорит, он сможет доказать, что ты солгала.

Карин вернулась за свой стол и села.

— Его слово против моего, а мое слово плюс еще слово папа весит больше, — сказала она и принялась печатать.

— Единственная ниточка — Лу Бун, который признался, что находился поблизости от места убийства в момента преступления. У убийцы должна быть кровь на одежде. — Террел взглянул на Лепски: — Ты проверил сто одежду. Она оказалась чистой.

— Тем не менее я уверен, что он что-то знает, или видел кого-то, или он сам убийца. Когда я его допрашивал, у меня создалось впечатление, что он лжет. Он вел себя слишком уверенно. Он сказал, что у него есть деньги, что он любит жить как хочет и рассчитывает провести в колонии дней двенадцать.

— Наведи о нем справки, Фред.

— Я этим и занимаюсь, — ответил Хесс.

— Прекрасно. Перейдем теперь к мисс Стернвуд, владелице бунгало, расположенного неподалеку от места преступления.

— Я с ней разговаривал, — сказал Лепски. — Она не глупа и очень сексуальна. Она призналась, что была в бунгало и смотрела телевизор в момент совершения преступления. Утверждает, что смотрела варьете. Я просмотрел программы передач на всех каналах, но ничего не нашел. По-моему, она была с мужчиной. Такая девица не проводит время в одиночестве у телевизора.

Это нас не касается, — сказал Террел. — Это дочь Стернвуда. Не забывай. Оставь ее в покое. — Он повернулся к Якоби: — Какое впечатление произвел на тебя человек, который звонил?

Якоби пожал плечами.

— Хриплый голос, неопределенный возраст, не любит полицию. Никакой надежды узнать, откуда звонил. Разговор продолжался всего несколько секунд.

— Возможно, это был убийца, — сказал Террел. — Он посмотрел в лица сидящих перед ним помощников. — Не исключено, что преступление повторится. Это сексуальный маньяк, и он, возможно, не остановится. Нужно найти его, и побыстрее. — Он обратился к Хессу: — Если нужно подкрепление, Фред, я попрошу в Майами.

Зазвонил телефон. Спрашивали Хесса. Все ожидали, пока Хесс поговорит с одним из своих людей, который, вместе с другими, обыскивал кустарник и пляж вокруг места преступления.

— Принеси нам это немедленно, — сказал Хесс, прежде чем положил трубку. Потом, обращаясь к Террелу: — Джек нашел занятную пуговицу от пиджака: миниатюрный мяч для гольфа, — наполовину зарытую в песке метрах в трех от трупа. Возможно, это наша первая улика.

* * *

Толстуха Кэтти Вайт жарила сосиски, когда к ней подошел Лу Бун. Она была одна. Кэтти была горда тем, что у нее всегда есть сосиски для тех, кто голоден. Сосиски и спагетти были обычной едой в колонии. Остальные хиппи плавали или зарабатывали несколько долларов там, где их можно было заработать.

Лу взял сосиску и сел рядом с Кэтти. Они начали разговаривать. Кэтти считала Лу парнем высшего класса. Ей нравилась его борода, мускулы, зеленые глаза. Они действовали на девушек. Это был его единственный талант, как грустно говорил его отец — судья в Хустоне. Лу бросил учебу на юридическом факультете. Своих родителей он считал худшими в мире мерзавцами. Уйдя из дому в семнадцать лет — а сейчас ему было двадцать три, — он за эти шесть лет побывал везде, испробовал массу профессий. Эти шесть лет жизни привели его к выводу, что деньги, в конце концов, что-то значат. Он мечтал стать богатым: иметь не жалкие крохи, а хороший кусок. Второй вывод, к которому он пришел: богатым не станешь, работая по восемь часов в день в конторе.

Прибыв в Джексонвилль тремя днями раньше, он оказался без гроша в кармане: не чем было заплатить даже за сосиску. Голод и стал причиной последнего преступления.

Он блуждал в парке конфедератов и наткнулся на хорошо одетую старуху, дремлющую на скамеечке. В мгновение ока он схватил сумку и скрылся в кустах. Добыча оказалась невероятно большой — 400 долларов.

Кэтти жила в колонии уже два года, и сведения, которые она знала о Парадиз-Сити и его жителях, можно Сняло записать на булавочной головке.

Болтая с ней, Лу узнал, что Карин Стернвуд — дочь одного из самых богатых людей города — имеет бунгало в том месте, где убили проститутку.

— Карин — хорошая девчонка, — сказала Кэтти. — Время от времени она приходит сюда. Несмотря на богатство, она такая же, как и мы.

Лу навострил уши.

— Если она богатая, что она здесь делает? — спросил он, беря другую сосиску.

— Она шустрая девочка, — объяснила Кэтти, — Ее старик — настоящая сволочь. Ей время от времени хочется с кем-то переспать. Если ее старик узнает, что делается в этом бунгало, он разъярится.

— А она этого боится?

Кэтти засмеялась.

— Конечно. Сейчас она имеет все что хочет. Однажды она мне сказала, что если он узнает, то оставит ее без цента. — Она посмотрела на жарящиеся сосиски и не устояла перед искушением взять одну. Она не выносила, когда ее называли толстой Кэтти. — Но Карин любит работу. Ее старик открыл контору в Секомбо. Там она и работает. Я бы сошла с ума сидеть в конторе с девяти до пяти.

— Она там главная? — спросил Лу, продолжая расспрашивать.