Том 3. Судебные речи - [165]

Но прежде всего прошения участвующих в деле лиц ни в каком случае не могут устанавливать собою таких обстоятельств, которые затем уже не признаются новыми, потому что прошения эти рассмотрению присяжных заседателей не подлежат. С другой стороны, обстоятельством не новым не может считаться такое, которое почему-либо сделалось известным полиции, но не было ни ею, ни следственною властью проверено надлежащим образом. Вопрос не в том, знал ли тот или другой агент полицейской власти об известном обстоятельстве, и даже не в том, придавал ли он ему значение или нет, а в том, было ли это обстоятельство обследовано теми способами и приемами, которые указаны в Уставе уголовного судопроизводства. Иначе пришлось бы допустить устранение из дела многих новых обстоятельств только потому, что было бы доказано, что слухи о них доходили до сведения полицейской власти, которая вследствие неопытности, поспешности, предвзятого взгляда или одностороннего отношения к делу не придала им значения. Инстанция, предающая суду, — судебная палата, — обязана разрешать вопрос о предании суду на основании актов предварительного следствия, а потому обстоятельства, имеющие существенное отношение к делу, не помещенные в актах предварительного следствия, должны считаться новыми. Правительствующий Сенат не признал нарушением, в решении по делу Мешкова 1871 года, отказ в вызове свидетелей по обстоятельству, которое именовалось новым, но уже было предметом предварительного следствия, и тем самым указал, что обстоятельства, не бывшие предметом предварительного следствия, подлежат обследованию путем свидетельских показаний и иными законными способами как новые. Поэтому отказ суда в вызове свидетелей о новом обстоятельстве без обсуждения его существенности, а потому лишь, что о нем было известно полицейской власти, представляется незаконным. При этом надо заметить, что и самое обсуждение поводов к отказу не представляется сделанным с надлежащей точностью и полнотою, ибо, например, ни в обвинительном акте, ни в актах предварительного следствия нельзя найти указаний на то, чтобы становой пристав, производя розыски, нашел за рекою Люгою не в том месте, где был найден труп Матюнина, следы крови; поэтому, если подсудимым об этом сделалось известным только после рассмотрения дела 11 декабря 1894 г., то обстоятельство это, могущее, по их словам, быть проверенным, должно быть признано судом вновь открывшимся.

Третье нарушение выразилось в отказе защитнику в отсрочке заседания по 734 статье Устава уголовного судопроизводства, дабы иметь время приготовиться к возражениям против новых доказательств, выставляемых прокурором в лице новых свидетелей, вызванных им по 573 статье. Ссылка суда на то, что прокурор имеет право не указывать на обстоятельства, по которым вызываются свидетели, представляется несогласной с неоднократно высказанным Сенатом взглядом, нашедшим свое окончательное закрепление в решении № 717 за 1886 год. Правительствующий Сенат признал, что требование прокурора о вызове новых свидетелей не подчиняется никаким срокам и может быть предъявлено суду до открытия судебного заседания; он признал также, что суд не имеет права входить в обсуждение степени важности подлежащего разъяснению новыми свидетелями обстоятельства и обязан их вызвать безусловно. Но, вместе с тем, в решении по делу Скачкова № 77 за 1878 год Сенатом высказано, что про-курор обязан выяснить суду те основания, по которым он признал показания известных лиц относящимися к делу и их самих подлежащими вызову, несмотря на то, что они не были допрошены на предварительном следствии.

Помимо этих указаний Правительствующего Сената нельзя не признать, что ни достоинство прокурорского звания, ни польза дела не могут ничего утратить от открытого заявления прокурора противной стороне о том оружии, которым он намерен против нее действовать. Подобный открытый образ действия вызывается необходимостью судебного прямодушия, которое должно руководить действиями всех участвующих в деле лиц. Прокурору не следует скрывать в открытом бою для выяснения истины, который идет на судебном следствии, зачем ему нужен тот или другой из вызываемых свидетелей. Достоинство судебного заседания требует всемерно избегать неожиданностей и сюрпризов, ожидающих противную сторону, как чуждых целям правосудия. Кроме того, с практической точки зрения незачем рисковать тем, что защита может усмотреть в показаниях вызванных прокурором свидетелей новое доказательство и согласно 634 и 734 статьям Устава уголовного судопроизводства потребовать отсрочки заседания для разъяснения и подготовления к возражениям. По этим соображениям суд не имел права отказывать защитнику в отсрочке судебного заседания по 734 статье Устава уголовного судопроизводства и объяснять правильность своих действий тем, что защитник, выслушав отказ в отсрочке, не проси \ вновь о такой после допроса свидетелей прокурора. Просьба об отсрочке заседания после допроса свидетелей в большинстве случаев была бы нецелесообразной. Она влекла бы за собою напрасную трату времени судом в случае ее уважения и лишила бы подсудимого возможности представить надлежащий отвод против допроса свидетелей. Сенат в ряде решений 1888 года № 199, 1871 года № 939 и 1888 года по делу Умецких и др. требует, чтобы, при представлении новых доказательств, сторона, желающая отсрочки заседания, заявила об этом суду