Том 3. Рассказы, фельетоны, статьи и речи, 1932–1937. Водевили и киносценарии - [123]
В это время в конце улицы показывается вороватая фигура Лево.
Писанли. Стоп, стоп, сто-о-оп! Вот теперь мне все ясно.
Толпа смотрит на приближающегося Лево.
Писанли. Так, так. Он пожелал остаться неизвестным. Ясно почему. Он хотел скрыть свой выигрыш от семьи, от вас, мадам Лево.
Мадам Лево. Мерзавец!
Лево подходит к самой толпе. Он больше чем смущен. Он подавлен и запуган.
Писанли (громовым голосом). Снимайте его! Это он!
Мадам Лево бросается к мужу. Весь их семейный разговор лихорадочно записывается и накручивается на пленку.
Мадам Лево (плачет). Вот этого я от тебя никак не ожидала! Где ты был?
Лево (с ужасом оглядывается на толпу). Умоляю тебя, Жанна, постесняйся людей.
Мадам Лево. А, ты продолжаешь от меня скрывать, негодяй!
Лево. Ради бога, пойдем домой, я тебе все объясню.
Мадам Лево. Скрывать нечего, это уже знают все.
Лево. Как все?
Мадам Лево. Конечно! Весь город!
Лево. А-а-а! Я погиб!
Кинематографист (бешено крутит). Вот это [.?.]! Теперь моя карьера сделана!
Мадам Лево. Почему ты мне этого сразу не сказал? Разве я тебе помешала бы?
Лево. Жанна, ей-богу, что за странные вопросы?
Мадам Лево. Я бы тебе даже помогла.
Лево (в крайнем удивлении). Ты бы мне помогла?
Писанли (хлопая Лево по плечу). А все-таки сознайтесь, плутишка, приятно было, а?
Лево балдеет от стыда. Кинематографист продолжает накручивать.
– Чудное актюалите!
Репортер (подступая с записной книжкой). Простите, пожалуйста, наша редакция хочет задать вам два вопроса. Во-первых, как это было и, во-вторых, что вы при этом почувствовали?
Лево со стоном вырывается, но на него продолжают наседать.
Мадам Лево. Куда ты их девал?
Лево смущенно смотрит на свои брюки.
Мадам Лево. Ты их положил в банк?
Лево. Милочка, кто же кладет их в банк?
Шулер. Совершенно правильно. Никому не доверяйте. Пойдем лучше, папаша, посидим где-нибудь, выпьем по рюмочке. Я угощаю.
Нервно тасует карты.
Мадам Лево. Где же они все-таки?
Лево. Я, э-э-э… я их потерял.
Мадам Лево. Ложь! Этого не может быть! Это не иголка, чтобы ее можно было потерять.
Лево. В таком случае даю тебе честное слово, что их у меня украли.
Мадам Лево. Украли пять миллионов франков?
Лево. Какие пять миллионов? Каких франков?
Мадам Лево. Которые ты выиграл, жалкий эгоист!
В глазах Лево появляется луч надежды.
Лево. Что выиграл? Где выиграл? Когда выиграл? Почему выиграл? Для чего выиграл? (Наглеет.) С ума вы здесь посходили! Уже человеку погулять нельзя. Вышел человек на минутку, никого не трогал, так нет, подавай им пять миллионов. А ты, дура, уже уши развесила. (Хорохорится.) Нет, ей-богу, на секунду нельзя отлучиться из дому. Просто инквизиция какая-то.
Кинооператор (прекращая работу). Значит, вы не выиграли?
Лево. Бабушка моя выиграла!
Кинооператор угрожающе подходит к Писанли.
Кинооператор. Что это значит? Я уже накрутил двести метров. Что ж это, все выбрасывать? Где миллионер?
Писанли. Позвольте, дайте подумать. Я привык думать. Если не Лево, то кто же? Выиграть мог только тот, кого не было в городе.
Из-за угла появляется Бранден. Увидя толпу, которая сразу к нему поворачивается, растерянно останавливается и пытается улизнуть.
Писанли. Вот теперь уж абсолютно ясно. Вот кто выиграл. Бранден выиграл.
Мадам Бранден издает радостный крик и бросается к мужу. Имея все основания опасаться жены, Бранден обращается в бегство. Мадам Бранден, а вслед за ней все горожане, вместе с кинематографистами и шулером кидаются вслед за ним. Шулер гонится за Бранденом с картами в руках.
Брандена настигают.
Увидя, что от жены ему не уйти, он закрывает голову руками.
Жена обнимает его. Бранден поражен.
Ему жмут руки. Он ничего не понимает.
Его снимают. Он только растерянно вертит головой.
Портной-философ неторопливо обмеривает его со всех сторон. Удивленный, он молчаливо подчиняется. Он покорно поднимает руки, расставляет ноги, делает все, что полагается делать на примерке.
Репортер. Что вы при этом почувствовали?
Писанли. Господин Бранден, вам не нужен тихий, спокойный, непьющий, получивший низшее и среднее образование, симпатичный и честный, средних лет, глубоко интеллигентный управляющий финансами?
Шулер. Пойдем, тут прямо за углом посидим, выпьем по рюмочке, перекинемся в картишки, а?
Нервно тасует карты.
Кинооператор. Стоп, стоп. Тише. Теперь он пусть что-нибудь скажет.
Писанли. Скажите ему что-нибудь. Иначе он не отвяжется.
Бранден. Что я должен наконец сказать?
Писанли. Скажите ему, как вы выиграли пять миллионов?
Бранден. Откуда вы взяли! Ничего я не выиграл!
Писанли. Выиграл, выиграл! Я же по глазам вижу.
Бранден. Оставьте меня, пожалуйста, в покое!
Кинооператор. Ух, какой хитрый! (Бешено накручивает.) Вот это актюалите!
Бранден. Да не выиграл я, не выиграл. (Портному.) Что вы меня обмериваете? Что, вы мне гроб хотите заказать?
Обозленный, расталкивает толпу.
Писанли. Одно из двух. Если не Бранден, значит – Лево. Слушайте, господин Лево, вам не нужен толковый, талантливый, со средним и высшим образованием, непьющий приват-доцент на должность кассира? А то растащат все до копейки. Увидите, все растащат. У Бонура уже все порастаскали.
Лево. Опять на меня! При чем тут я?
Писанли. Если не вы, значит – Бранден!
В основе сатирических новелл виртуозных мастеров слова Ильи Ильфа и Евгения Петрова «1001 день, или Новая Шахерезада» лежат подлинные события 1920-х годов, ужасающие абсурдом общественных отношений, засильем бюрократии, неустроенностью быта.В эту книгу вошли также остроумные и блистательные повести «Светлая личность», «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска», водевили, сценарии, титры к фильму «Праздник Святого Йоргена». Особенный интерес представляют публикуемые в книге «Записные книжки» И.Ильфа и воспоминания о нем Е.Петрова.
Бешеный успех, который обрушился на Ильфа и Петрова после выхода «Двенадцати стульев», побудил соавторов «воскресить» своего героя, сына турецко-подданного Остапа Бендера.Блистательная дилогия, если верить самим авторам, — «не выдумка. Выдумать можно было бы и посмешнее». Это энциклопедия советского нэпа, энциклопедия быта первого поколения «шариковых».
Осенью 1935-го Ильф и Петров были командированы в Соединенные Штаты как корреспонденты газеты «Правда». Трудно сказать, чем именно руководствовалось высшее начальство, посылая сатириков в самую гущу капитализма. Скорее всего, от них ждали злобной, уничтожающей сатиры на «страну кока-колы», но получилась умная, справедливая, доброжелательная книга…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Советские специалисты приехали в Бирму для того, чтобы научить местных жителей работать на современной технике. Один из приезжих — Владимир — обучает двух учеников (Аунга Тина и Маунга Джо) трудиться на экскаваторе. Рассказ опубликован в журнале «Вокруг света», № 4 за 1961 год.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Судьба литературного содружества Ильфа и Петрова необычна. Она трогает и волнует. Они работали вместе недолго, всего десять лет, но в истории советской литературы оставили глубокий, неизгладимый след. Память о них не меркнет, и любовь читателей к их книгам не слабеет. Широкой известностью пользуются романы «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Но романы эти возвышаются над целым литературным массивом, который составляют произведения самых различных жанров. Обозревая литературное наследие Ильфа и Петрова, не только произведения, написанные ими вместе, но и каждым в отдельности, нельзя не подивиться широте творческих возможностей писателей, литературному блеску фельетонов, очерков, комедий.Рисунки художников В.
Судьба литературного содружества Ильфа и Петрова необычна. Она трогает и волнует. Они работали вместе недолго, всего десять лет, но в истории советской литературы оставили глубокий, неизгладимый след. Память о них не меркнет, и любовь читателей к их книгам не слабеет. Широкой известностью пользуются романы «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Но романы эти возвышаются над целым литературным массивом, который составляют произведения самых различных жанров. Обозревая литературное наследие Ильфа и Петрова, не только произведения, написанные ими вместе, но и каждым в отдельности, нельзя не подивиться широте творческих возможностей писателей, литературному блеску фельетонов, очерков, комедий.Рисунки художников К.
Судьба литературного содружества Ильфа и Петрова необычна. Она трогает и волнует. Они работали вместе недолго, всего десять лет, но в истории советской литературы оставили глубокий, неизгладимый след. Память о них не меркнет, и любовь читателей к их книгам не слабеет. Широкой известностью пользуются романы «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Но романы эти возвышаются над целым литературным массивом, который составляют произведения самых различных жанров. Обозревая литературное наследие Ильфа и Петрова, не только произведения, написанные ими вместе, но и каждым в отдельности, нельзя не подивиться широте творческих возможностей писателей, литературному блеску фельетонов, очерков, комедий.Рисунки художников М.
Судьба литературного содружества Ильфа и Петрова необычна. Она трогает и волнует. Они работали вместе недолго, всего десять лет, но в истории советской литературы оставили глубокий, неизгладимый след. Память о них не меркнет, и любовь читателей к их книгам не слабеет. Широкой известностью пользуются романы «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Но романы эти возвышаются над целым литературным массивом, который составляют произведения самых различных жанров. Обозревая литературное наследие Ильфа и Петрова, не только произведения, написанные ими вместе, но и каждым в отдельности, нельзя не подивиться широте творческих возможностей писателей, литературному блеску фельетонов, очерков, комедий.Рисунки художников Е.