Том 3. Карлссон, который живет на крыше - [105]

Она со страхом схватила дядю Юлиуса за руку.

— Милый господин Янссон, мы должны позвонить в полицию!

Но в этот момент случилось нечто неожиданное. В шкафу раздался грубый голос:

— Отворите, именем закона! Полиция!

Фрёкен Бокк и дядя Юлиус искренне удивились, но Карлссон рассердился:

— Полиция!.. Это вы вкручивайте кому-нибудь другому, жулики паршивые!

Тогда Филле крикнул из шкафа, что их строго накажут, раз они посмели запереть полицейских, которые пришли арестовать опасных шпионов.

«Хитро они придумали», — подумал Малыш.

— Так что извольте отворить! — крикнул Филле.

Дядя Юлиус послушно пошел и отворил шкаф. Оттуда вылезли Филле и Рулле, и вид у них был злой и строгий, прямо как у настоящих полицейских, а дядя Юлиус и фрёкен Бокк не на шутку испугались.

— Как же это вы полицейские, а не в форме? — с сомнением спросил дядя Юлиус.

— Так ведь мы из тайной полиции, полиции безопасности, — ответил Рулле.

— И пришли, чтобы схватить вот его, — и он указал на Карлссона. — Это опасный шпион!

Но тут фрёкен Бокк разразилась громогласным хохотом:

— Шпион? Это он-то? Да что вы! Это один из озорных соучеников Малыша!

Карлссон соскочил с кровати.

— И к тому же лучший ученик в классе, — поторопился добавить он, да, потому что умею шевелить ушами… ну и… и, понятно, умножать!

Но Филле этому не поверил. Он достал наручники и с грозным видом направился к Карлссону, но стоило ему подойти поближе, как Карлссон сильно пнул его по щиколотке. Филле длинно выругался и заплясал на одной ноге.

— Вот, теперь у тебя будет синяк, — весело сказал Карлссон.

А Малыш подумал, что ворам достается немало синяков. Ведь у Филле под глазом уже был здоровенный синяк и весь глаз заплыл. «Так ему и надо, — решил он, — раз он явился сюда, чтобы украсть Карлссона и продать его за десять тысяч крон. Паршивые воры, пусть хоть ходят в синяках!»

— Да они вовсе не полицейские, а воры, — воскликнул он, — я это точно знаю.

Дядя Юлиус озадаченно почесал затылок.

— Придется это выяснить, — заявил он.

Он предложил всем сесть в гостиной и обсудить, воры Филле и Рулле или нет.

Стало уже почти светло. В окне гостиной было видно, что звезды на небе поблекли, занимался новый день. Малышу хотелось поскорее лечь в постель, а не сидеть и слушать, как врут Филле и Рулле.

— Неужели вы не читали в газете, что над Васастаном летает шпион? — спросил Рулле и вытащил из кармана газетную вырезку.

Но дядя Юлиус посмотрел на него с презрением.

— Нечего верить чепухе, которую пишут в газетах, — сказал он. — Хотя, пожалуйста, я могу прочесть это еще раз. Погодите, я сейчас принесу свои очки!

Он исчез в спальне, но скоро вернулся, страшно сердитый.

— Хороши полицейские! — закричал он. — Вы стянули у меня бумажник и часы. А ну-ка, верните мне их, будьте любезны!

Но Филле и Рулле тоже ужасно рассердились. Рулле заявил, что обвинять полицейских в краже бумажника и часов опасно.

— Разве вы не знаете, что это оскорбление достоинства? — заявил Филле. — А за оскорбление достоинства полицейских можно угодить в тюрьму. Ясно вам?

Видно, Карлссон что-то вспомнил, потому что вдруг заторопился.

Как и дядя Юлиус, он бросился из комнаты и так же быстро вернулся, шипя от злости.

— А мой мешочек с конфетами! — завопил он. — Кто его взял?

Филле бросил на него грозный взгляд:

— Так ты и в этом нас обвиняешь?

— Вот еще! Спятил я, что ли? — ответил Карлссон. — Чтобы вы обвинили меня в ослаблении достоинства? Ну уж нетушки! Я хочу только сказать, что тот, кто взял мои конфеты и сейчас же не вернет мне их, получит фонарь под вторым глазом.

Малыш поспешил выудить из кармана мешочек.

— Вот он, — сказал он, отдавая Карлссону конфеты, — я их специально хранил для тебя.

Тут пришла очередь Филле презрительно ухмыляться:

— Вот-вот, сами видите! Сваливаете на нас все, это вам даром не пройдет!

Фрёкен Бокк до этого сидела молча, но тут не утерпела и решила помочь следствию:

— Уж я-то знаю, кто стащил часы и бумажник. Он только и знает, что красть все подряд: булочки, оладьи, все, что попадется под руку.

Она указала на Карлссона, а тот пришел в ярость:

— Да как ты смеешь! Это ослабление достоинства. Ты не знаешь, что это опасно, глупая ты женщина!

Но фрёкен Бокк было наплевать на Карлссона. Сейчас ей нужно было серьезно поговорить с дядей Юлиусом. Вполне возможно, что эти люди были из тайной полиции, ведь выглядели они вполне прилично, хорошо одеты и так далее. Фрёкен Бокк думала, что воры непременно должны быть оборванцами, в одежде с заплатками. Хотя она в жизни не видала ни одного взломщика.

Филле и Рулле были рады и счастливы. Филле сказал, что он с самого начала понял, какая она умная и во всех отношениях замечательная дама, что он счастлив познакомиться с ней. Он повернулся к дяде Юлиусу, чтобы поручить подтверждение своим словам:

— Не правда ли, она довольно-таки мила, как вы считаете?

Похоже, дядя Юлиус раньше так не думал, но теперь ему ничего не оставалось, как согласиться. А фрёкен Бокк опустила глаза и сильно покраснела.

— Да, она мила, как гремучая змея, — пробормотал Карлссон.

Он сидел в углу рядом с Малышом и с хрустом грыз карамельки, когда же мешочек опустел, он подпрыгнул и начал скакать по комнате, словно играя. На самом же деле он, пританцовывая, приблизился вплотную к спинке стульев, на которых сидели Филле и Рулле.