Том 3. Человек-амфибия. Подводные земледельцы - [70]

А оглашенный Ванюшка уже сверзился за борт в своей маске, нырнул, но скоро выплыл наружу, едва не задохнувшись. Он еще не привык вдыхать кислород носом, а выдыхать углекислоту ртом. К аппарату надо было привыкнуть.

– Успеешь еще наглотаться морской воды! – крикнул ему Гузик. – Лезь, слушай дальше!

Ванюшку подняли на борт.

– Харафо, только вода в рот лезет! – сказал Ванюшка.

– Это – «зимний» костюм, – продолжал свои пояснения Гузик. – Это, собственно, обычный водолазный косном, если не считать того, что снабжение кислородом происходит из собственного «газогенератора». Но тут, впрочем, есть еще одно маленькое усовершенствование, – скромно заявил он. – В материи – подкладке костюма – имеются металлические нити, которые соединены с аккумулятором. Нити могут нагреваться и давать тепло. В таком костюме можно, не боясь схватить насморк, опускаться в ледяные волны Ледовитого океана или подниматься на высоту в десять тысяч километров над поверхностью Земли.

Наконец последнее – жесткий аппарат для подводных глубин, – продолжал Гузик. – В нем можно погружаться на триста метров и более. Он снабжен особо сильными фонарями. Не знаю, понадобится ли вам этот аппарат. Ведь уже на глубине пятидесяти метров дно опустевает, а на глубине четырехсот – нет крупных водорослей. Морская флора сосредоточена на узкой полосе, идущей не далее полутораста морских миль от берега. А дальше и глубже все бесконечное протяжение дна морей является пустыней, лишенной всякой растительности.

– Да, но нам жесткий аппарат может понадобиться для исследовательских целей. В конце концов дно океана изучено далеко не полно, – возразил Волков.

В тот раз на дно моря погружались Волков и Ванюшка, а толстоносый Конобеев только с завистью смотрел на них и крякал с таким огорченным видом, что Гузику стало жаль старика, и он обещал изготовить наносник кустарным способом здесь же, на месте, в своей временной лаборатории.

И уже в следующую поездку Конобеев с удовольствием натянул на свой грушевидный нос черную резиновую покрышку. В больших очках, с огромным черным носом, с седой бородкой и длинными усами он выглядел необычайно комичным.

– Прямо водяной! – кричал Ванюшка, покатываясь со смеху.

– Еще поважнее, сам Нептун – морской бог! – отзывался Волков, вторя Ванюшке.

– Нептун Иваныч! Здорово!

Так и пошло за Конобеевым этот «Нептун Иваныч».

* * *

Рыбаки и охотники живут в мире случая, удачи, риска, приключения, неожиданности. Это накладывает особый отпечаток на их психологию. Будничная обстановка, лишенная острых переживаний, неожиданностей и риска, кажется им скучной и пресной. Им нужна вечная игра с огнем, опасностями; им нужна новизна и острота впечатлений. Таков был и старик Конобеев. Охотничьи чувства и инстинкты с годами не угасали, а сильнее разгорались в нем. Его серые глаза под мохнатыми черными бровями оживали, загорались искрами, когда ему приходилось бороться с волнами или диким зверем. И вот теперь предстояло ему новое удовольствие, неиспытанное ощущение, быть может, целая цепь новых приключений. Бедная Марфа Захаровна! Ее ждали новые испытания, новая полоса одиночества. Когда ее спрашивали, где муж, она лишь безнадежно махала рукой.

Конобееву предстояло опуститься на дно океана, того самого океана, который безжалостно поглощал рыбаков, их сети и добычу; отправиться в гости к рыбам, посмотреть, как они там живут-поживают. В водолазной полумаске Конобеев чувствовал себя сказочным морским царем. Гузик, несколько волнуясь, объяснял старику, как надо вдыхать и выдыхать воздух, но Конобеев отмахивался с таким видом, словно он всю жизнь ходил в этой полумаске и родился на дне океана.

– Однако не задохнусь! – говорил он. – Вот только одно плохо: курить там нельзя. Сделай милость, Микола, придумай как-нибудь, чтобы я с трубкой мог ходить. – Гузик, смеясь, обещал придумать.

Конобеев хорошо помнит, как он впервые в рубахе и портах (так старик считал приличнее – трусов он не признавал) опустился на дно океана. Вода была прохладная и приятно покалывала закаленное тело, заставляя двигаться быстрее, как на морозе. С дыханием Макар Иванович – отличный пловец и нырец – скоро справился, пуская через рот струю пузырей. По этим пузырям в штиль с поверхности легко было определить, где находится водолаз.

Погрузившись в таинственный полумрак морского дна, Макар Иванович от удовольствия фыркнул и зашагал в глубину. Засветил фонарь. На свет собралось неимоверное количество рыб посмотреть на невиданное зрелище. Они оказались любопытными не меньше людей.

«Рыб-то, рыб сколько! – думал Конобеев, приходя в рыболовный восторг и хватая их прямо руками. – Экая досада, сети не захватил! Однако теперь вы от меня не уйдете!» – И он шагал по подводному лесу водорослей, окруженный полчищами рыб, блестевших боками при повороте, как серебряные ножи. Это было так забавно, необычайно и красиво, что Конобеев вдруг, забыв, где он находится, загоготал во всю силу легких, пустив на поверхности столько пузырей, что сидевшие на катере серьезно обеспокоились за старика. Правда, пузыри вскоре начали появляться регулярно, но они удалялись все дальше и дальше. Скоро их не стало видно.