Том 26. Из сборников: «Поход», «Новый поход», «Истина шествует». Смесь. Письма - [43]

Вы слишком велики! Вы слишком велики! Все кричат ему это в уши, и один из учеников даже отбивает у него любовницу, убеждая его, что великий человек не должен иметь заурядных привязанностей. Из него хотят сделать некое божество, величаво парящее в вышине, свободное от слабостей земных. Ему ничего не прощают — ни проявления невинного тщеславия, ни глупой прихоти, ни противоречия самому себе. И когда он вознесен на постамент и уподобился Симеону Столпнику, они начинают воскурять ему фимиам; они бдительно стерегут его, чтобы он ненароком не спустился с постамента и не махнул в притоны.

Между тем великий человек из породы добряков страшно скучает на своем постаменте. У бедняги целая куча слабостей! Ему до смерти хочется то того, то другого, и он с такой радостью удовлетворил бы свои глупые желания! Боже мой! Неужели это его бы унизило? Разве его произведения станут хуже, разве он утратит свое величие, если, как все люди, испытает самые заурядные радости? Например, он был бы весьма не прочь получить крест и ему было бы очень лестно стать академиком. Правда, это очень банально, но ведь это никому бы не повредило, да и ему не принесло бы ущерба, — так почему же, черт возьми, его так мучают и превратили его в этакую величавую бесстрастную статую?

Я еще не придумал развязки. Но если вам угодно, пусть великому человеку до того наскучит торчать на постаменте, что он спрыгнет с него, собьет с ног учеников и убежит куда глаза глядят, охваченный низменным желанием быть как все люди.

По правде сказать, я знаю, где он, этот одинокий. Это вовсе не тот, кто из гордости трудится в стороне от других, негодуя, что ему не преподносят на золотом блюде богатство и почести. Это не тот бездарный неудачник, который скрывается от людей в башне из слоновой кости и сидит там, презирая всех и все. Одиноким нельзя назвать ни бедняка, ни безвестного, ни непонятого, ибо нередко такого сорта люди все-таки слиты с огромной безымянной толпой.

По мне, одинокий — это писатель, который с головой ушел в свое творчество и неустанно совершенствуется, ценой упорного труда создавая великие произведения. Он может вращаться среди людей, вести самый обыкновенный образ жизни, мириться с существующими нравами и с виду ничем не отличаться от прочих. И тем не менее он будет одиноким, если проявит себя на известном поприще, если не подчинится чужому влиянию, если в полном смысле слова осуществит свою волю, мужественно перенесет все нападки и оскорбления и выстоит один против всех.

К МОЛОДЕЖИ © Перевод Т. ИВАНОВА

О молодость, прежде чем высказать тебе истины, быть может, немного горькие, позволь воздать тебе хвалу и выразить, как должно, свою любовь.

Ты — радость, аромат, надежда жизни; в тебе все те возможности, что заложены в пышно расцветающем бутоне. Ты — здоровье, ты — красота, ты — счастье. Ты — начало книги, ее первая очаровательная страница, которую читают без устали; ты — заря дня, когда радостно бьется сердце; ты — творческое вдохновение, которое восхищает и представляется неиссякаемым.

Я не жалею ни о чем, кроме тебя, утраченная юность; мои желания — старые разбитые клячи, из них свежо только одно, увы, неисполнимое — возвратить тебя. Начать сызнова, быть сильным, подвижным, здоровым! Бродить без устали, пить из придорожных колодцев; чувствовать, как горячо бьется сердце, как уверенна рука; желать все переделать и все преодолеть! Заключить в свои раскрытые объятия весь мир!

Лучшие творения принадлежат тебе, о молодость, пусть они иногда и наивны и несовершенны. Не важно, что порой ты невежественна и неумела, зато ты вкладываешь в свое творчество душу твоих двадцати лет, пламя твоей искренности и страстности!

У всех писателей бывает только одно истинное и вечно живое произведение, то, в котором бьет ключом их молодая кровь. Позже можно стать даже великим человеком, но никогда уже нельзя вернуть неповторимое цветение апрельских фиалок и майских роз! Только твоя любовь хороша, у нее одной чистые глаза, свежий рот, кожа как лепесток цветка и ароматные поцелуи!

Молодость — это юная женщина, отдающаяся неуловимому зову своего тела; ее прелестная головка напоена неуловимым благоуханием, округлая шея — цвета слоновой кости; ее ясное лицо смеется, оно подобно прозрачному ключу, чистой водой которого путники мечтают без конца утолять жажду! О молодость, любить можно только тебя!

А теперь, когда я покончил со славословием и совесть моя спокойна, мы можем объясниться начистоту.

В ответ на несколько строк, которые я написал о Верлене, стремясь честно выразить мое удивление по поводу того, что современная литературная молодежь выбирает себе учителей только среди писателей-отщепенцев, непонятых и даже безвестных, мне любезно указали, что мое высказывание продиктовано бешеной ревностью, вызванной полным пренебрежением ко мне со стороны современной молодежи. А как же иначе! Эти молодые люди идут напрямик: тот, кто подвергает сомнению их Пантеон, — непременно низкий завистник, который дрожит под дверью, скуля от неосуществимого желания — проникнуть внутрь! Если ты критикуешь наши кумиры, — значит, ты негодуешь, что не попал в их число. И вот человек виноват сразу во всех грехах: он отвратительно злобен, беспомощно завистлив, и талант его коренным образом устарел.