Том 26. Царствование императрицы Екатерины II Алексеевны, 1764–1765 гг. - [6]

Первый шаг князя Вяземского на новом поприще был неудачен. 30 января произошло разногласие между сенаторами: девять сенаторов полагали, чтоб генерал-рекетмейстеру принимать только такие прошения, которые означены в его инструкции, а прочие по разным в Сенате делам принимать в силу указов по департаментам обер-секретарям; но другие пять сенаторов подали мнение, что все челобитные принимать одному генерал-рекетмейстеру. Эти мнения 13 февраля читаны были в Сенате в присутствии императрицы, и, несмотря на старания согласить сенаторов, каждый из них остался при своем мнении. После этого князь Вяземский поднес дело на высочайшее рассмотрение, и притом представил свое мнение, что и он согласен с пятью сенаторами, чтоб все челобитные принимать одному генерал-рекетмейстеру. Екатерина написала на доношении: «Генерал-рекетмейстеру поступать по своей инструкции, а челобитные принимать по департаментам».

30 июля императрица, присутствуя в Сенате, произнесла решение, прекращавшее домогательства потомков на возвращение имений, конфискованных у предков их, решение, согласное с решением на просьбу Мировича. В 1727 году отобраны были имения у вдовы гетмана Скоропадского; дочь Скоропадских, как известно, была за графом Толстым; теперь секунд-майор гвардии граф Толстой от своего имени и от имени всех племянников бил челом о возвращении им имений Скоропадского как наследникам. Императрица указала: «Как те маетности отписаны и другим розданы по именным указам, то если, сверх того, ныне возобновлять наследство гетмана Скоропадского, то уже ничего твердого быть не может, и для того имение остается за теми, за кем оное доныне состоит».

В инструкции кн. Вяземскому императрица, между прочим, говорила: «Весьма по обширности империи великая нужда состоит в умножении циркуляции денег, а у нас ныне по счетам Монетного департамента не более 80 миллионов серебра в народе, которую сумму, расположа по числу людей, придет по 4 рубля на человека, если еще не меньше. Разные были проекты, из которых наконец вышла медная монета, на которую много очень жалобы, однако ж, пока не будет знатного умножения серебра в государстве, сей вред сносить должно, а ныне об оном стараться надлежит, как уж и начато, чтоб не было разного весу монеты, содержащей одинакую цену, так как и разных цен одного весу и металла; да чтоб серебро возможным способом вовлечь в государство так, как, например, хлебным торгом, как о том и комиссии, и коммерции уже приказано. О выписывании серебра иного сказать не могу, как только, что сия материя весьма деликатна и многим о сем неприятно слышать, однако ж вам надлежит и в сие дело вникнуть». В самом начале года велено было делать золотую монету так, чтоб внутренняя доброта была точно в 15 раз больше против серебряной; золотую монету делать 88-ю пробою, каждый империал (10 рублей) весом по 3 золотника и по 3/44 доль, а полуимпериал – по одному золотнику и по 47/88 доль; серебряную монету делать 72-ю пробою.

Доходы прошлого 1763 года простирались до 16507381 рубля; доходы 1764 года увеличились до 21593136 рублей. Несмотря на то, по-прежнему были в затруднении относительно удовлетворения государственным нуждам. Коммерц-коллегия донесла Сенату, что Академия художеств требует из определенной для нее годовой суммы в 20000 рублей из таможенных сборов за минувший январь и февраль месяцы 3333 рубля 33 коп., но таможенные сборы отданы были на откуп на шесть лет по нынешний 1764 год из сложности сбора трех лет с наддачею 170000 рублей в год, а из этой суммы велено вносить в Комнату ее императорского величества 150000 рублей да в Московский университет 20000; а по вступлении таможенных сборов в казну, где и надданной суммы никакой уже нет, велено помянутые 150000 по-прежнему вносить в Кабинет, и Коммерц-коллегия еще 20000 на Академию художеств отпустить не смеет. Сенат также не посмел разрешить и подал доклад императрице, которая велела отпустить деньги. Именным указом велено было из процентных денег Коммерческого банка отпустить 10400 рублей на канал между реками Волховом и Сясью, но фельдмаршал Миних донес о крайнем недостатке денег для работ при Балтийском порте: каторжные невольники находились в самом бедственном состоянии вследствие невыдачи им на нынешний год никакой одежды и обуви; Миних требовал на содержание невольников годовой суммы 30751 рубль да на уплату за подряженные и принятые материалы 16131 рубль; а хотя из Адмиралтейской коллегии и отпущено 30000 рублей, но эти деньги велено употреблять на одно только мольное сооружение и самонужнейшие работы, и потому он, Миних, на другие расходы употреблять их смелости не имеет. Сенат отвечал, что из отпущенных по именному указу 30000 рублей теперь употреблять только на самые необходимые расходы, именно на содержание каторжных невольников и приготовление для них одежды и обуви; ему, графу Миниху, уже запрещено было впредь до указа делать подряды, и это запрещение теперь подтверждается, и должен он подать в Сенат ведомость, на какие материалы подряды сделаны и на какую сумму. Но чрез несколько дней тот же Миних представил Сенату донесение из канцелярии Ладожского канала о совершенном обветшании канала. Сенат приказал: так как граф Миних представляет единственно на основании донесения канцелярии канала, без собственного осмотра и так как возобновление Ладожского канала есть дело государственное, очень нужное, то послать графу Миниху указ, что Сенат рекомендует ему, если здоровье дозволит, Ладожский канал осмотреть самому и подать в Сенат смету с мнением. Новгородский губернатор Сиверс требовал увеличения штата своей канцелярии, Сенат отказал. Эта экономия была необходима, ибо в августе Штатс-контора потребовала указа об отпуске заимообразно из присутственных мест 250000 рублей до получения из губерний подлежащих Штатс-конторе сборов; Сенат приказал выдать требуемую сумму из Экспедиции передела медных денег; а в октябре Сенат решил доложить императрице, что за крайним недостатком денег в Штатс-конторе следует выдавать пенсии из сумм коллегии Экономии, а на пенсию нужно 72000.