Том 24. Куда исчезла Чарити? - [73]

— Просто мне хотелось быть уверенным, что, узнав что-нибудь ценное, вы тут же побежите к ближайшему телефону и позвоните мне. — Олтчек одарил меня холодной полуулыбкой. — Ладно, не забывайте, что я в любой момент могу закрутить гайки!

Я вышел из кабинета с неприятным осадком, спиной ощущая его вивисекционистский взгляд. Лейтенант Олтчек напомнил мне чем-то Ивана Грозного — довольно приятного малого, — когда получал то, что хотел, а если у него не получалось, то головы с плеч начинали лететь и сами собой укладываться в аккуратные штабеля.

Мне пришлось проглотить пару мартини и ранний ленч в шикарном ресторане, чтобы восстановить уверенность в себе, а после этого я отправился к Леонарду Риду.

Насильник, нежившийся на крыльце, презрительно зашипел на меня, когда я проходил мимо. Он перекатился на спину и довольно зажмурился, и я решил, что он, по всей вероятности, только что побывал в кустах. Я успел четыре раза нажать на звонок, прежде чем мне открыл дверь позевывающий и протирающий глаза Леонард Рид.

— Ты нарушил мой сладкий сон, старик, — упрекнул он меня. — Я возлежал на своей одинокой кушетке с примочками из чая на глазах и все такое прочее. Я должен быть во всеоружии на вечеринке в милом домашнем борделе Айвана.

— Я виделся с лейтенантом Олтчеком, — сказал я. — Точнее, это лейтенант Олтчек виделся со мной. Он дергал меня, словно куклу на веревочках. Стоит ему щелкнуть ножницами, и я упаду в небытие — или в тюрьму, что более вероятно. И за это будешь отвечать только ты один.

— Я смущен.

Леонард прижал ладонь тыльной стороной ко лбу, закрыл глаза и замер в такой позе, словно проходил пробу на главную роль в римейке «Камиллы».

— У тебя ширинка расстегнута! — гаркнул я.

Это его здорово встряхнуло, и он вышел из роли, чтобы убедиться, что я говорю неправду.

— Можешь дать мне чего-нибудь выпить, заблудший Леонард, — сказал я ему, — пока я буду сдирать с тебя твою лживую шкуру, чтобы добиться правды.

— Какие жестокие слова, — буркнул он по пути в гостиную. — А ты, случаем, втайне не голубой, Рик? Я вот все пытаюсь понять, почему ты меня так сильно ненавидишь?

— Это просто синдром Рида, — огрызнулся я. — Тебе нравится, когда тебя ненавидят, ведь ненависть вызывает уважение. Ты — бесповоротно чокнутый, на которого следует надеть смирительную рубашку, а потом утопить предпочтительно в самой глубокой точке Тихого океана и помянуть бурбоном со льдом.

Леонард приготовил напитки, вручил мне бокал, а затем направился к кушетке, накрытой леопардовой шкурой, и уселся на нее.

— От всех этих твоих злобных гадостей у меня появляется ужасная слабость, — пожаловался он. — В любую минуту я могу разразиться слезами.

— Икс-фактор, — сказал я. — Большой секрет, который ты хранишь. Вспомнил?

— Помню: вчера днем ты нес подобную ерунду, — согласился он. — Я по доброте душевной отнес ее за счет жары или повышенной влажности. Честное слово, старик, тебе нельзя нежиться на солнышке слишком долго. От этого у тебя растекаются мозги. Конечно, этому может быть чисто физиологическое объяснение: возможно, кости твоего черепа не толще листа бумаги.

— Сколько ты выложил Джордану наличными, когда он уходил отсюда? — пошел в наступление я.

— Что?! — Его глаза асфальтового цвета под набрякшими веками вдруг приняли настороженное выражение.

— Ты никак не мог забыть про Андерсона, — продолжал я, — и не хотел, чтобы Джордан распускал про тебя грязные сплетни, особенно в то время, когда решалось, будешь ты участвовать в этой библейской эпопее или нет. Поэтому ты заплатил ему, чтобы он держал рот на замке, и только потом понял, какую отмочил глупость. Откупившись от Клайва, ты подставил себя под шантаж. И именно по этой причине ты нанял меня.

Сказал, что желаешь, чтобы я заставил Джордана прекратить распускать неправдоподобные и гнусные сплетни, но в действительности надеялся, что я такого страху на него нагоню, что он не посмеет выставлять требования в дальнейшем. Правильно?

— Правильно. — Леонард издал слабый вздох. — Я понимаю, что гораздо умнее было бы рассказать тебе всю правду с самого начала, старик, особенно теперь, когда ты и так извлек ее наружу.

— Сколько ты ему дал?

— Пять тысяч.

— Наличными?

— Даже я не настолько глуп, чтобы выписать ему чек.

— Последние дни своей жизни Джордан размахивал пачкой денег перед носом у всех, кто хотел на нее взглянуть, — буркнул я. — Он оплатил наличными аренду самой дорогой квартиры и держал оставшиеся деньги при себе. Либо этот парень ничего не слышал о существовании банков, либо не доверял им. Тот, кто его убил, забрал пачку денег из его квартиры. — Я отхлебнул немного бурбона, который оказался самого что ни на есть лучшего качества и выдержки, и продолжал: — Олтчек считает, что мотивом убийства было ограбление, но это никак не вяжется с котенком и твоей дружеской запиской, обвязанной вокруг его шеи. Может быть, убийца прихватил с собой деньги только для того, чтобы запутать следствие?

— Откуда мне знать? — с готовностью ответил Леонард. — Я целиком полагаюсь на тебя, Рик. Распутай это преступление и повесь его на Чарли Стерна, независимо от результатов расследования!