Том 24. Куда исчезла Чарити? - [60]

— Что вы подразумеваете под словами «коллекционирование людей»? — поинтересовался я.

— Вы никогда не встречались с его слугой Джоном? — Оллсоп выждал, пока я не покачал отрицательно головой. — Ну, Джон в своем деле мастак. Он ростом около семи футов и сложен как горилла. Если один из тех, кем владеет Стерн, заслужит нерасположение господина, тогда бедняге приходится отведать того, что у этого Джона называется «дисциплинарным взысканием». Полагаю, что единственная причина, почему Чарли не натравил Джона на Леонарда тогда в ресторане, такова: Чарли боялся, что Леонард одержит над ним верх.

Я допил оставшийся в моем бокале янтарный напиток, а потом закурил сигарету. Если Айван Оллсоп намеревается мне что-то поведать, то мне придется ждать чертовски долго, чтобы выяснить, что именно.

— Вот что я пытаюсь сказать, — продолжал он, словно прочитав мои мысли, — Чарли и самого можно определить как параноика с манией величия. Поэтому определение, которое он дал Леонарду, не впечатляет. С другой стороны, игнорировать его полностью тоже нельзя. Стерн — слишком опасный человек, чтобы не принимать его во внимание.

— Кто бы ни убил Джордана, очевидно, он старается бросить подозрения на Рида, — сказал я. — Вы считаете, что Стерн на такое способен?

— Мой дорогой, — улыбка Оллсопа стала снисходительной, — Чарли способен на все, что угодно. Он ненавидит Рида с того самого фиаско в Испании, которое стоило ему состояния, а потом еще Леонард вышвырнул его в окно в ресторане. Я бы сказал, у Чарли есть веские мотивы инсценировать убийство и свалить всю вину на Леонарда. — Глубоко посаженные серые глаза чуть было мне не подмигнули. — Полагаю, мне следует добавить, что и у меня имеются веские мотивы сделать то же самое. Леонард увел Клайва от меня, а тот был моим близким другом. Леонард поступает так со мной уже во второй раз. Два раза кряду — это слишком много, вы согласны?

— А кто был первым?

— Вы не удивитесь, если я назову имя Лестера Андерсона?

— Да нет, — ответил я.

Оллсоп презрительно пожал плечами:

— Вся беда в том, что Леонард в последнее время вел себя слишком рискованно, и его гомосексуальность приобрела огласку.

Японец-слуга снова, казалось, материализовался из воздуха, и Оллсоп бросил на меня вопросительный взгляд:

— Хотите еще порцию «Улыбки губернатора», а может быть, чего-нибудь еще?

— Нет, спасибо, — отказался я.

— Думаю, я тоже воздержусь, — сказал он слуге, а потом снова сосредоточился на мне. — Кстати, о мотивах. Вы не думали насчет кузины Клайва, этой барышни Парнелл?

— У нее тоже был мотив? — Я решил сыграть под простака.

— Ну, я думаю, был… — В голосе Оллсопа слышался полный диапазон оттенков, от снисходительности до любезности. — Вам известно, что она переехала в дом Леонарда вместе с Клайвом? По ее словам, для того, чтобы защитить его, но я думаю, у нее просто не было денег. Во всяком случае, она все время действовала Леонарду на нервы, пока тот в конце концов не потерял терпение и не причинил ей какую-то неприятность. Так мне рассказывал Клайв, хотя и не вдавался в подробности. С тех пор она наверняка возненавидела Леонарда, да и своего кузена Клайва тоже — за то, что он допустил такое. Поэтому, я думаю, есть вероятность, что барышня решила отомстить, убив своего кузена и подстроив все так, чтобы за убийство арестовали Леонарда.

— Вы не слишком-то любите женщин, верно, мистер Оллсоп? — буркнул я.

— Я их совсем не люблю, — непринужденно ухмыльнулся он. — Мой милый, я думал, это совершенно очевидно!

— Когда Клайв Джордан рассказал вам о том, что произошло с Зои Парнелл?

— Как раз перед тем, как они уехали от Рида. Однажды вечером Клайв мне позвонил и целых двадцать минут слезно жаловался. Это было невыносимо. В конце концов, когда я уже был готов бросить трубку, он спросил, нельзя ли ему вернуться ко мне. Мальчик просто не мог понять, что обратного хода нет. Когда я ему сказал об этом и напомнил, что он по собственной воле ушел от меня тогда на вечеринке, Клайв ужасно обиделся, и мне ничего не оставалось, как повесить трубку. Он всегда был чувствительным мальчиком.

— А Лестер Андерсон?

— Это другое дело. Я не слишком уговаривал его остаться, ведь он воспылал искренним чувством к Леонарду. Поэтому когда в конце концов Лестер Леонарду надоел, то не смог этого перенести, бедняга!

— А я-то думал, что все было наоборот. Разве это не Андерсону надоел Рид?

— Не сомневаюсь, что Леонард вам все преподнес именно так. — Оллсоп отбросил со лба светло-каштановый локон. — Я слышал другую версию.

— А тот лейтенант из полиции не сообщил вам никаких подробностей об убийстве?

— Очевидно, что убийца постарался придать случившемуся вид самоубийства. Обнаженный Клайв лежал на полу с пистолетом в руке. Лейтенант сказал: сначала все решили, что это самоубийство. Потом кое-что показалось подозрительным. Клайв не оставил записки. Он принял душ, его одежда была аккуратно разложена на постели. Это казалось нелогичным. А кроме того, на пистолете оказались отпечатки одного лишь Клайва и никаких других. Это означает, что пистолет был чисто вытерт до того, как его вложили в руку Клайву. Лейтенант сказал, что вскрытие указывает на убийство, потому что у Клайва в желудке было обнаружено достаточно гиосцина, чтобы вызвать у него кому.