Том 22. Письма 1890-1892 - [10]

Ваш «Побег» неплох^*, но сделан больше чем небрежно. Аникой и Прохором называется у Вас одно лицо. Я исправлял, исправлял и все-таки прозевал одного Прохора, и он удержался-таки и, вероятно, породил недоумение не у одного внимательного читателя. Засим стройте фразу, делайте ее сочней, жирней, а то она у Вас похожа на ту палку, которая просунута сквозь закопченного сига. Надо рассказ писать 5–6 дней и думать о нем всё время, пока пишешь, иначе фразы никогда себе не выработаете. Надо, чтоб каждая фраза, прежде чем лечь на бумагу, пролежала в мозгу дня два и обмаслилась. Само собой разумеется, что сам я по лености не придерживаюсь сего правила, но Вам, молодым, рекомендую его тем более охотно, что испытал не раз на себе самом его целебные свойства и знаю, что рукописи всех настоящих мастеров испачканы, перечеркнуты вдоль и поперек, потерты и покрыты латками, в свою очередь перечеркнутыми и изгаженными…

Бывает у меня Ежов. У него беда: жена больна. Дела, по-видимому, не блестящи, но он не унывает.

Пишите же поскорей субботник^*, не ленитесь и не будьте похожи на того обывателя, который каждое утро, прежде чем решиться надеть сапоги, долго крякает, охает и почесывает поясницу.

Будьте здоровы и небесами хранимы.

Ваш А. Чехов.

Худекову напишу^*, будьте покойны.

Суворину А. С., 15 марта 1890 >*

785. А. С. СУВОРИНУ

15 марта 1890 г. Москва.

15 марта.

Побуждаемый корыстью, а частью вдохновением, написал я рассказ^*, который и посылаю одновременно с сим письмом. Только, голубчик, пришлите мне корректуру, ибо рассказ написан сапожной щеткой и нуждается в ретуши. Надо многое сократить и кое-что исправить; исправил бы я и теперь, но голова настроена на сахалинский лад, и во всем, что касается изящной словесности, я теперь не в состоянии отличить кулька от рогожи. Надо подождать и прочесть в корректуре.

Вместе со своим рассказом посылаю рассказ Филиппова^*, который убедительно просит Вас возвратить ему рассказ, буде он не понравится. Быть может, будет приложен рассказ и Ежова^*. Поздравляю Вас и желаю, чтоб и впредь Вы получали такие большие тюки.

Отчего Вы не присылаете мне рассказов?^*

Присланные книги я уже все прочел, кроме Фишера^*, и на днях вышлю Вам.

Вчера или третьего дня Миша уехал зачем-то в Петербург в департамент. Совершенно незачем спешить, тем более что летом на даче у нас не будет ни одного мужчины. Надо бы лето пожить ему с семьей.

Прощайте, дорогой мой, дай бог Вам всего хорошего. Анне Ивановне привет, целую обе руки.

Ваш А. Чехов.

Ежов спрашивает: пригодился ли его рассказ «Фокусы графа Коржинского»?^*

Ленскому А. П., 16 марта 1890 >*

786. А. П. ЛЕНСКОМУ

16 марта 1890 г. Москва.

16 марта.

Посылаю Вам, добрейший Александр Павлович, фельетон Ив. Ф. Горбунова^*. Интересно. Мне кажется, что артисты должны почаще писать в этом роде — для будущих историков русского театра. Только жаль, что местами Ив. Ф. врет и ударяется в тенденцию.

Каждый день собираюсь повидаться с Вами — есть дело^*, но завален по горло сахалинской, литературной и всякой другой работой, так что даже высморкаться некогда.

Уезжаю в начале апреля.

Почтение Лидии Николаевне.

Ваш А. Чехов.

Получил я письмо от Левитана из Парижа^*. Пишет всё больше о женщинах. Не нравятся.

Леонтьеву (Щеглову) И. Л., 16 марта 1890 >*

787. И. Л. ЛЕОНТЬЕВУ (ЩЕГЛОВУ)

16 марта 1890 г. Москва.

16 марта.

Здравствуйте, милый Жан, сколько зим, сколько лет! Моя бедная муза, по воле капризных судеб, надела синие очки и, забросив лиру, занимается этнографией и геологией… Забыты звуки сладкие^*, слава… всё, всё забыто! Вот почему я так долго не писал Вам^*, друже и мой бывший коллега (говорю — бывший, потому что я теперь не литератор, а сахалинец).

Как Вы живете, как чувствуете? В каком положении Ваши нервы, пьесы, бабушка^*? Напишите мне хоть одну строчку Вашим трагическим почерком и не покидайте меня… В апреле ведь я уезжаю, и увидимся мы едва ли ранее января!

Мой маршрут таков: Нижний, Пермь, Тюмень, Томск, Иркутск, Сретенск, вниз по Амуру до Николаевска, два месяца на Сахалине, Нагасаки, Шанхай, Ханькоу, Манила, Сингапур, Мадрас, Коломбо (на Цейлоне), Аден, Порт-Саид, Константинополь, Одесса, Москва, Питер, Церковная ул<ица>^*.

Если на Сахалине не съедят медведи и каторжные, если не погибну от тифонов у Японии, а от жары в Адене, то возвращусь в декабре и почию на лаврах, ожидая старость и ровно ничего не делая. Не хотите ли поехать вместе?^* Будем на Амуре пожирать стерлядей, а в де Кастри глотать устриц, жирных, громадных, каких не знают в Европе; купим на Сахалине медвежьих шкур по 4 р. за штуку для шуб, в Японии схватим японский <…>, а в Индии напишем по экзотическому рассказу или по водевилю «Ай да тропики!», или «Турист поневоле», или «Капитан по натуре», или «Театральный альбатрос» и т. п. Поедем!

Черкните мне ein wenig[2]. Будьте здоровы, кланяйтесь Вашей гостеприимной и радушной жене и примите сердечный привет от всей моей семьи.

Ваш А. Чехов.

Чайковскому М. И., 16 марта 1890 >*

788. М. И. ЧАЙКОВСКОМУ

16 марта 1890 г. Москва.

16 марта.

Позвольте зачеркнуть тринадцатую ласточку^*, дорогой Модест Ильич: несчастливое число. Был у меня на днях редактор журнала «Артист»