Том 2. Зайчики на стене - [69]
К его удивлению, гуляющая публика совсем не обращала внимания на это гудение, проходя мимо с самыми равнодушными лицами.
На душе у господина сделалось тяжело.
Он неожиданно схватил какого — то маленького худого прохожего за руку и таинственно отвел его в сторону.
— Что вам угодно? — спросил тот изумленно.
— Вы… ничего не слышите?
— Ничего. А что?
— Гудит!
— Что гудит?
— Вы слышите?! Гу — у… Это ужасно!
— Что ж такое? Это обыкновенный дуговой фонарь.
— Но ведь он гудит!!
— Это ничего не значит. Послушайте… шли бы вы спать!
Господин заплакал и, цепляясь за руку прохожего, вскричал:
— Неужели вы это дело так оставите?
— Да какое же дело?
— Гудит! Ах ты, Господи! Гудит, а они идут мимо… Звери… дикари…
Господин подошел к пожилой даме и, взявши ее за голову, наклонил к своему уху.
— Гудит? Слышите? — таинственно шепнул он.
Дама закричала.
— Чего ты кричишь? Легком… мысленная женщина.
— Я позову городового!
— Верно! Может, начальство обратит внимание… Я сам пойду позову городового.
Оставив легкомысленную даму, господин подошел к городовому и стал делать ему рукой таинственные знаки… Он кивал пальцем, моргал глазами, причмокивал и, выпучив щеки, шептал:
— Г. городовой! Г. городовой!!
— Что прикажете?
— Обратите ваше внимание…
— На что, господин?
— Гудит!
— Где? Что?
— Пойдем, покажу.
Подтащив городового к фонарю, господин со страхом поднял палец вверх и шепнул:
— Гудит!
— Да — с. Фонарь.
— Городовой?! Зачем он гудит!
— Да вам — то что, господин? Пусть себе гудит.
— Городовой?! Зачем он так?
— Идите спать!
— Не могу я этого так, милый, оставить!
— Что же вы сделаете?
— Поеду… к… градоначальнику! к преосвященному… Пусть они обратят внимание. Гудит… Несчастный я человек.
Городовой ушел, а господин стоял, подняв измученное, утомленное лицо к фонарю, и грозил ему пальцем:
— Гудишь! Я ттебе погу… жу!
Он задумался и потом поправился:
— Погудю!
Проходила какая — то девица:
— Пойдем со мной, дуся.
— Миллая! Не могу я пойти.
— Почему?
— Как же я его так оставлю!
Он долго и подробно стал объяснять девице о причинах, удерживающих его здесь.
— Ну, какое тебе дело, что гудит? Что тебе такое? Фонарей не видал?
— Господи! Никто меня не понимает… Ведь гудит он! Понимаешь, так: гууу…
— Да тебе обидно, что ли?
— Не могу я так этого оставить… Пойми меня: иду я по улице тихо, благородно, никого не трогаю, а он вдруг гуу… гудит! Как я могу это оставить? Ведь это — столица.
— Ну и стой здесь, как дурак.
С хитрой улыбочкой господин погрозил ей пальцем, сел на ступеньки подъезда и, расстегнув бобровую шубу, сказал:
— Не могу я этого так оставить! Гудишь? Гуди, чтоб ты лопнул! Я около тебя посижу.
Господин задремал. Тротуары пустели, огни постепенно гасли, и, когда запоздалые посетители кафе наконец вышли, выругав рассевшегося на ступеньках человека, фонарь неожиданно перестал гудеть. Он странно замигал, блеснул ярко еще раз и — погас…
— Ага! — сказал господин, удовлетворенно вздыхая.
— А то — гудеть. То — то.
Улыбнулся, прищелкнул пальцами и, запахнув шубу, пошел неверными шагами по тротуару, постепенно удаляясь, пока не слился с серой тьмой дремавшей улицы.
СЛУЖИТЕЛЬ МУЗ
— К вам можно?
Не дожидаясь ответа, ко мне в кабинет боком протиснулся высокий парень с тупым взглядом исподлобья и порывистыми, без всякой логики, движениями.
— Это вы самый и есть редактор?
— Не скрою… Я, действительно, немного замешан в этом деле.
— Так. Странно только, что лицо у вас не редакторское. Такое, какое — то… недалекое.
— Послушайте…
— Да вы не обижайтесь… Ведь я не ставлю вам этого в вину.
— Что вам нужно?
— Принес стихи!
— Хорошо… Оставьте! Ответ через две недели…
— Э, нет! Мы эти штуки знаем… Я хочу, чтобы вы их сейчас прочли.
Будучи втайне зол на посетителя за его отзыв о моем лице, я решил затянуть ответ еще больше, чем на две недели.
— Зайдите как — нибудь зимою. Тогда я… Впрочем, можно прочесть их и сейчас!
Последняя фраза была произнесена мной невольно, после того как я поднял глаза на посетителя и увидел направленное на меня дуло револьвера.
Съежившись, я небрежно спросил:
— Вы хотите показать мне систему вашего револьвера?
— Нет, я хочу показать свою систему беседы с людьми вашего пошиба. Скажите, хотели бы вы получить кусок свинца в лоб?
Я категорически отказался от этого.
— Во — первых, мне сейчас некогда! Затем, ваше предложение так неожиданно… Я подумаю. Зайдите на днях.
— Да ты стихи прочтешь или нет?! — заревел посетитель, потрясая револьвером.
— Конечно, конечно… Я уверен, что стихи ваши превосходного сорта.
— Еще бы! Эй! Убери от звонка лапу, а то я ее перешибу!!
— Вы думаете, я хотел позвонить? Глубоко ошибаетесь… Какой у вас красивый почерк!
— Нужно быть упадочником и дегенератом, чтобы, держа такое произведение в руках, восхищаться только почерком. Читай, — только с чувством!
Я исполнил его приказание лишь наполовину, потому, что стал читать рукопись с чувством глубокого отвращения. Она начиналась так:
Закрывши глаза и приложив в рассеянности револьвер к животу, поэт наслаждался музыкой своих стихов. Я хотел потихоньку дернуть его за руку, палец которой был на курке, но поэт открыл один глаз и вопросительно посмотрел на меня.
Как отметить новогодние праздники так, чтобы потом весь год вспоминать о них с улыбкой? В этой книге вы точно найдёте пару-тройку превосходных идей! Например, как с помощью бутылки газировки победить в необычном состязании, или как сделать своими руками такой подарок маме, которому ужаснётся обрадуется вся семья, включая кота, или как занять первое место на конкурсе карнавальных костюмов. Эти и другие весёлые новогодние истории рассказали классики и современники — писатели Аркадий Аверченко, Михаил Зощенко, Н.
Аркадий Аверченко – «король смеха», как называли его современники, – обладал удивительной способностью воссоздавать абсурдность жизни российского обывателя, с легкостью изобретая остроумные сюжеты и создавая массу смешных положений, диалогов и импровизаций. Юмор Аверченко способен вызвать улыбку на устах даже самого серьезного читателя.В книгу вошли рассказы, относящиеся к разным периодам творчества писателя, цикл «О маленьких – для больших», повесть «Экспедиция в Западную Европу сатириконцев…», а также его последнее произведение – роман «Шутка мецената».
Из сборника «О хороших, в сущности, людях!», Петербург, 1914 год.
Жанр святочных рассказов был популярен в разных странах и во все времена. В России, например, даже в советские годы, во время гонений на Церковь, этот жанр продолжал жить. Трансформировавшись в «новогоднюю сказку», перейдя из книги в кино, он сохранял свою притягательность для взрослых и детей. В сборнике вы найдёте самые разные святочные рассказы — старинные и современные, созданные как российскими, так и зарубежными авторами… Но все их объединяет вера в то, что Христос рождающийся приносит в мир Свет, радость, чудо…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Среди мистификаций, созданных русской литературой XX века, «Всеобщая история, обработанная „Сатириконом“» (1910) по сей день занимает уникальное и никем не оспариваемое место: перед нами не просто исполинский капустник длиной во всю человеческую историю, а еще и почти единственный у нас образец черного юмора — особенно черного, если вспомнить, какое у этой «Истории» (и просто истории) в XX веке было продолжение. Книга, созданная великими сатириками своего времени — Тэффи, Аверченко, Дымовым и О. Л. д'Ором, — не переиздавалась три четверти века, а теперь изучается в начальной школе на уроках внеклассного чтения.
В повестях калининского прозаика Юрия Козлова с художественной достоверностью прослеживается судьба героев с их детства до времени суровых испытаний в годы Великой Отечественной войны, когда они, еще не переступив порога юности, добиваются призыва в армию и достойно заменяют погибших на полях сражений отцов и старших братьев. Завершает книгу повесть «Из эвенкийской тетради», герои которой — все те же недавние молодые защитники Родины — приезжают с геологической экспедицией осваивать природные богатства сибирской тайги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
В шестой том сочинений А Аверченко вошли два его знаменитых сборника рассказов о детях: «О маленьких — для больших», «Шалуны и ротозеи», а также несколько других, известных сборников. Впервые спустя столетие публикуются «Свинцовые сухари» и еще три выпуска «Дешёвой юмористической библиотеки “Нового Сатирикона”.
В настоящий том, помимо известных произведений — «Подходцев и двое других», «Позолоченные пилюли», входит не издававшийся около ста лет сборник рассказов «Дикое мясо».