Том 2. Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции. Сказки - [46]

— Но крестьяне, хозяева острова, могли бы приехать сюда и помочь вам, — сказал мальчик.

— Они бывали здесь не раз, — ответил баран-великан, — но, увидев их, лисицы прячутся по пещерам да ущельям, и крестьянам не удается их подстрелить.

— Уж не думаете ли вы, что такой бедняга малыш, как я, может справиться с лисицами? Ведь это оказалось не под силу ни вам, ни даже крестьянам!

— Ты хоть мал, да удал и можешь многое сделать, — ответил баран-великан.

На этом они расстались.

Судьба овец очень тревожила мальчика. И, усевшись неподалеку от диких гусей, которые паслись на отлогом склоне, он стал думать, как помочь овцам. «Поговорю-ка я с Аккой и Мортеном-гусаком, — решил он, — может, они дадут мне добрый совет».

Немного погодя белый гусак посадил мальчика на спину и отправился вместе с ним в сторону Чертова провала.

По открытой горной вершине не спеша ковылял большой белый гусак. Он даже не пытался укрыться за кочками и бугорками, хотя предосторожность вовсе не помешала бы ему — ведь он был так приметен. Похоже, вчерашняя буря сильно потрепала птицу. Гусак хромал на правую лапку, а его левое крыло, точно сломанное, свисало и волочилось по земле.

Белый гусак вел себя так беззаботно, словно никакой опасности и в помине не было; не глядя по сторонам, он спокойно пощипывал травку. Мальчик, вытянувшись во весь рост, лежал на его спине и безмятежно глядел в синее небо. Он был уже таким умелым наездником, что без труда стоял и лежал на гусиной спине.

Могли ли столь беспечные мальчик и гусак заметить, как на склоне горы появились три лисицы? Вначале хищницы, знавшие, что задрать гусака на открытом месте почти невозможно, и не помышляли об охоте. Но так как заняться им было больше нечем, они, спустившись в одну из расселин, попытались приблизиться к гусаку. Крались они очень осторожно, чтобы он и тени их не приметил. Лисицы были совсем недалеко, когда белый гусак, раскинув крылья, сделал попытку взлететь. Однако подняться ему не удалось. Обрадованные лисицы, решив, что он не может летать, уже не скрываясь, во всю прыть пустились к нему. На всякий случай они все же старались держаться под прикрытием кочек и камней. А гусак, казалось, по-прежнему не замечал, что за ним охотятся. И только когда лисицы разбежались для последнего прыжка, он метнулся в сторону. Лисицы проскочили мимо, но тут же вновь ринулись за убегавшим и прихрамывавшим гусаком.

Нильс, сидя задом наперед на спине гусака, громко подзадоривал их:

— Эй вы рыжие! Заелись бараниной! Не можете даже гуся догнать!

Обезумевшие от злости хищницы мчались за своей добычей что было сил. А гусак все удалялся от них в сторону большого провала. Приблизившись к нему, он, захлопав крыльями, перемахнул на другую сторону и, не останавливаясь, понесся было дальше. Но Нильс, похлопав его по шее, приказал:

— Стой, Мортен-гусак!

В тот же миг у них за спиной послышался тяжелый шум падения, дикий вой, царапанье когтей. Лисиц — как не бывало!

На другое утро смотритель маяка на острове Стура Карлсён нашел подсунутый под дверь кусок коры. Косыми буквами на ней было нацарапано:

«Лисицы на острове Лилла Карлсён упали в Чертов провал. Поймайте их!»

Смотритель маяка так и сделал.

XIV ДВА ГОРОДА

ГОРОД НА ДНЕ МОРСКОМ

Суббота, 9 апреля

Наступила тихая, ясная ночь. Дикие гуси устроились на ночлег не в пещере, а на открытой горной вершине. Нильс лежал рядом с Мортеном в низкой сухой траве.

Луна светила так ярко, что мальчику было трудно заснуть. Он лежал и думал: сколько же дней прошло с тех пор, как он покинул свой дом? И подсчитал, что с того дня минуло три недели. Значит, сегодня Пасха.

«Нынче ночью все старухи-троллихи вернутся домой со своего ночного сборища на Блокулле,[16] Синей горе», — подумал он и усмехнулся.

В троллих и ведьм Нильс ни капельки не верил. Вот домового и водяных он немного побаивался.

Но какая бы нечисть ни показалась сейчас вблизи, он бы ее непременно увидел. С неба лился такой яркий свет, что ни одна черная точка не могла бы появиться незаметно.

Вскоре раздумья Нильса были прерваны необыкновенно красивым зрелищем. Высоко в небе плыла луна, полная, круглая, а рядом, чуть опережая ее, летел большой аист. Он появился неожиданно, словно вынырнув из самой луны. Под светлым куполом неба аист казался черным, а его распластанные крылья будто касались краев луны. Нильс отчетливо, словно на рисунке, видел его небольшое туловище, вытянутую узкую шею, свисавшие вниз длинные тонкие ноги. «Да ведь это господин Эрменрих!» — узнал аиста мальчик.

Несколько мгновений спустя аист (это был в самом деле господин Эрменрих) опустился рядом с мальчиком. Решив, что Нильс спит, он осторожно тронул его клювом.

Мальчик тотчас уселся на траве.

— Я не сплю, господин Эрменрих, — сказал он. — А как вы очутились здесь среди ночи и что нового в замке Глиммингехус? Вы желаете поговорить с матушкой Аккой?

— В такую светлую ночь трудно заснуть, — отвечал господин Эрменрих. — Вот я и отправился сюда, на островок Лилла Карлсён, разыскать тебя, друг мой Малыш-Коротыш. Что ты находишься здесь, я узнал от одной сизой чайки. А я гнездую в Померании и в Глиммингехус еще не перебрался.