Том 2. Стихотворения и поэмы, 1891–1931 - [22]

И давно уж в отдаленье

Гром с угрозою гремит,

И за вихрем новый вихрь

С силой новою летит.

Он ревет внизу в ущелье,

Будто стонет там во мгле,

А в лесу трещать деревья,

Облака же все в огне.

Море волны воздымает,

С воем их несет к земле,

И, об скалы ударяясь,

Разбиваются оне.

Страшна ночь и страшна буря.

Ветер бешено ревет

И, как будто негодуя,

Море все преграды рвет.

Но пройдет гроза – и утро

Будет светло и свежо.

Так и сердцу после бури

Будет как-то хорошо.

2 июня <1891>

Карл Испанский

  «Теперь веселися, родная страна,

  Врагов твоих сломлена сила.

  Пиратов и мавров дружина моя

  Теперь уж навек победила.

С триумфом теперь возвращаюсь домой,

Кто может сравниться во славе со мной?»

  Так Карл Испанский друзьям говорит,

  С триумфом в Гранаду въезжая.

  Со всех колоколен звон медный летит,

  Страна веселится от края до края.

И в церковь идет он поспешной стопой

И падает ниц пред иконой святой.

  И молит он Бога, чтоб эта страна

  Правленьем его процветала,

  Чтоб Карлова мавры страшились меча

  И бедных чтоб меньше бывало.

Окончив молитву, он радостный встал,

Но вдруг чье-то пенье вдали услыхал.

  Казалось, те звуки не с неба летели,

  Но падали наземь слезами,

  Казалось, не смертные люди то пели –

  Так стонет лишь сердце в печали.

Карл, задумчив, на площадь идет,

С смущеньем пред ним расступился народ.

  И Карл под аркой в тени увидал:

  Слепцов двое нищих сидели.

  «Что будет?» – со страхом народ ожидал.

  А звуки, рыдая, летели:

Как грома раскаты, как ропот волны,

Терзали и мучили душу они:

– «Хуана! Хуана! Что каждое утро

На гору ты, плача, выходишь.

Стоишь на утесе и вдаль на дорогу

С слезами отчаянья смотришь?

А ночью холодной ты дома тоскуешь,

В окошко не видно огня.

Хуана! Хуана, зачем ты плачешь,

Зачем ты во мраке сидишь?

Кого, о Хуана, по этой дороге

Из дальнего края ты ждешь?

Зачем же на гору ты каждое утро

Рыдая и плача, идешь?»

– «А как же не плакать? Невольные слезы

Рекою так льются из глаз.

О, бедный мой Хозе! О, бедный мой Хозе!

Увижу ль тебя еще раз?

Ах! Жестокий король его в латы одел,

Тяжелый дал меч ему в руки.

И бедный очаг мой с тех пор опустел.

Ах! где он? далёко, далёко!»

– «Хуана! Хуана! Как? Ты не слыхала:

Король наш неверных разбил

И кровью горячей арабов и мавров

Пустыни пески напоил!»

– «Ах! Но что мне за дело до этих побед.

Быть может, мой Хозе уж умер,

И на этих песках он недвижен лежит,

И ворон клюет ему очи!

Ах! Разве победы вернут его к жизни,

Развеют ли горе мое?

О, бедный мой Хозе! О, бедный мой Хозе!

Увижу ль тебя я еще?

О Хозе! Мой Хозе! Зачем тебя нет тут?

Зачем ты оставил меня?

Умру я в слезах, о тебе вспоминая,

Всем сердцем, душою любя.

Зачем же, о Хозе, меня в миг разлуки

Своим ты мечом не убил?

Тогда б не терпела я все эти муки,

Какие терплю я теперь!

Да будет же проклят король тот жестокий

За то, что он сына убил.

И крови за то, что пролил он потоки

И радости бедных лишил!»

Утро («Белеет неба полоса…»)

Белеет неба полоса

И с позлащенными краями

Несутся к югу облака,

Скрываясь за лесами.

Покрыто поле пеленою

Тумана белого кругом,

И, возвращаясь из ночного,

Идут мальчишки с табуном.

«Если б знали вы…»

Если б знали вы,

Как страдаю я,

Полюбили бы

Вы сейчас меня.

«Смеешься ты, а я страдаю…»

Смеешься ты, а я страдаю,

И глаз с тебя я не свожу.

Чего хочу – того не знаю

И как помешанный хожу.

Желания

  Хотелось бы мне

  Иметь крылья орла

  И с тобой улететь

  Поскорее туда –

Туда, куда нету дороги.

  Туда, в ту страну,

  Что чудес вся полна,

  Где на озере ночью

  Играет волна.

Где всё счастьем и радостью дышит.

  Где стоят в высоте

  Выси горных цепей,

  А внизу подо мной

  Гладь зеленых степей.

Изумрудом зеленым сверкает.

  И где пышные розы

  В долинах цветут

  И где птицы так звонко

  Прекрасно поют,

Разливаясь в безмолвии ночи.

  Где так светит луна,

  Мне б хотелось туда

  С тобою, мой друг,

  Улететь навсегда

И счастием там насладиться.

8 мая 1891

На смерть Надсона

Он жил, но жизнь ему была не в радость,

С младых уж лет ее узнал он тягость.

С младых уж лет он с музой породнился,

Он ею жил и ею веселился.

Но рано смерть безжалостной косою

Его сразила под собою.

И песни не допел он сей –

Лежит в могиле он своей.

И кажется, аккорд ее последний

Еще звучит, теряясь в отдаленье.

10 мая 1891

Сократ

Хоть истинной не знал Сократ дороги,

Но уж Христа он почитал –

Ни Зевса, ни иного бога –

Он Совесть божеством считал.

Всегда в его нравоученье

Видна и вера и любовь

Но пал он жертвой подозренья

Слепой ненависти врагов.

16 мая 1891

«Когда сижу я над обрывом…»

Когда сижу я над обрывом

И в даль туманную гляжу

И вижу: подо мной внизу

На север речка убегает

И меж зеленых берегов

Волной на солнышке играет.

Когда весь мир от жару дремлет,

Трещат кузнечики в траве,

То с небес нисходит ко мне

Святое вдохновенье.

«Стихи просятся наружу…»

Стихи просятся наружу,

Вылетают, окрылёны

Легкой рифмой. Я природу

Воспеваю, восхищённый.

Киев

Тут Русь родная родилась,

Татар тут сила разразилась,

Отсюда кротости ученье разлилось,

По всей Руси распространилось.

«Носилася чайка над морем…»

Носилася чайка над морем

И в бездну морскую ныряла.

Зачем я не птица, так думал я с горем,

И сердце так воли желало.

Ах! Если б мне крылья! Тогда б улетел

Я в небо высоко, высоко.

Но видно таков уже смертных удел,