Том 2. Стихотворения - [16]

Но в нас проходит звездная река.

Ты подарил мне свой привет когда-то,

Поэт-отшельник, с кроткою душой.

И ты ушел отсюда без возврата,

Но мир Земли – для неба нс чужой.

Ты шествуешь теперь в долинах Бога,

О, дух, приявший светлую печать

Но так близка воздушная дорога,

Вот вижу взор твой – я с тобой – опять.

Колодец

«Наклонись над колодцем…»

1885

Я припомнил слова, что приснились мечте

  В утро жизни, как нежное пение.

И хоть я уж не тот, и хоть мысли не те, –

  Тайны те же зовут в отдаление.

«Наклонись над колодцем, увидишь ты там,

  Словно темная яма чернеется,

Пахнет гнилью, и плесень растет по краям,

  И прозрачной струи нс виднеется.

Но внизу, в глубине, среди гнили и тьмы,

  Там, где пропасть чернеется мглистая,

Как в суровых объятьях угрюмой тюрьмы,

  Робко бьется струя серебристая».

Не напрасно те строки привиделись мне,

  Промелькнули, как нежное пение,

Нет обманности – в сне, все правдиво – в весне,

  Все – рождение светлою Гения.

Наклонись над колодцем, далеко – до дна,

  Но не смерть там под мраками грубыми,

Ключевая волна так светло-холодна,

  Между темными тесными срубами.

Не напрасно поднимется тяжесть ведра,

  Не напрасно опустится, звонкая.

Сколько выйдет на свет хрусталя, серебра,

  Нить мечтания скрутится тонкая.

Жизнь глубоко – свежа, предвещательны сны,

  Неисчерпана мгла утоления.

Многоструйна мечта в темноте глубины,

  Ясен праздник весны – Приближения.

Мировое кольцо

Кто, смотря, увидал Мировое Кольцо, –

Обвенчался душой с Бесконечностью.

Бальмонт

Бог и дьявол

Я люблю тебя, Дьявол, я люблю Тебя, Бог,

Одному – мои стоны, и другому – мой вздох,

Одному – мои крики, а другому мечты,

Но вы оба велики, вы восторг Красоты.

Я как туча блуждаю, много красок вокруг,

То на Север иду я, то откинусь на Юг,

То далеко, с Востока, поплыву на Закат,

И пылают рубины, и чернеет агат.

О, как радостно жить мне, я лелею поля,

Под дождем моим свежим зеленеет Земля,

И змеиностью молнии и раскатом громов

Много снов я разрушил, много сжег я домов.

В доме тесно и душно, и минутны все сны,

Но свободно-воздушна эта ширь вышины,

После долгих мучений как пленителен вздох,

О, таинственный Дьявол, о, единственный Бог!

Красота

Красота создается из восторга и боли,

Из желания воли и тяжелых цепей.

Все, что хочешь, замкнешь ты в очертания доли,

Красоту ли с грозою, или тишь серых дней.

Если хочешь покоя, не заглядывай в бездны,

Не ищи и не думай, правда ль жизнь или ложь.

Но мечты твои будут беспланетны, беззвездны,

В бескометное небо ты навеки уйдешь.

О, горячее сердце, что же возьмешь ты как долю,

Полнозвучность ли грома и сверкающий свет,

Или радость быть дома и уют и неволю?

Нет, твой дом изначальный – где рожденье комет.

Ты равно полюбило двух враждебных неравных,

И виденья покоя отодвинулись прочь.

Ты богов уравняло в двух мирах полноправных,

Приходите же, грозы, и колдуй мне, о, Ночь.

Наколдуй свои чары, но развейся с рассветом: –

Если будешь чрезмерной, я себе изменю.

Все что к сердцу подходит, я встречаю ответом,

И мне сладко отдаться золотистому Дню.

Намеки

Есть намеки тайные

В будничных вещах.

Есть необычайные

Пропасти в сердцах.

В той же ежедневности,

Где томишься ты,

Дышат бури гневности,

И цветут цветы.

Краткое мгновение

Может пронести

Ужас разрушения

На твоем пути.

Краткое мгновение

Может дать нам сон,

Весь восторг забвения,

Целый небосклон.

День, что был томительным,

Ярким станет вдруг,

Блеском поразительным

Все зальет вокруг.

Верь в приход нежданного,

Тайна есть во всем,

В сердце много странного,

Мы живем… Живем!

Лестница любви

Только бы встречаться.

Только бы глядеть.

Молча сердцем петь.

Вздрогнуть и признаться.

Вдруг поцеловаться.

Ближе быть, обняться.

Сном одним гореть.

Двум в одно смешаться.

Без конца сливаться.

И не расставаться.

Вместе умереть.

Ребенок («Полозья проскрипели…»)

1

Полозья проскрипели,

Умолк вечерний гул.

В недвижной колыбели

Ребенок мой уснул.

Горели звезды где-то,

Но я их не видал.

Мечта была пропета,

Слеза была – кристал.

Храни Господь Всевышний

Всех темных на земле,

Того, кто в мире лишний,

Того, кто здесь, во мгле.

Храни Господь незлобный

Всех тех, кто слаб и сир.

Кто страшной тьмой утробной

Заброшен в этот мир.

Я знаю, что пребудет

Во мраке наша плоть.

О, что с тобою будет?

Храни тебя Господь.

2

Нет, нет, я не жалею,

Что мне ты был рожден.

И я любя лелею

Твой безмятежный сон.

Дитя мое, я знаю,

Что ты услада дней,

Но все дороги к Раю,

Забыты меж людей.

И мне так больно, больно

Того, что в жизни ждет.

Я думаю невольно,

Пусть лучше смерть придет.

И думать так не смею,

Ведь я люблю тебя.

И я твой сон лелею,

Мучительно скорбя.

Тебя благословляя,

Скорблю, в душе своей,

Что не найдешь ты Рая,

Вплоть до исхода дней.

3

Нет, что бы мне не говорили

Все мысли мудрые мои,

Что надо поклоняться Силе,

Чтоб с нею слиться в бытии, –

Нет, что бы мне не утверждали,

Что будут счастливы все те,

Которые живя страдали

И задохнулись в пустоте, –

Я не могу принять мучений

Немых, как ангелы, детей.

И вижу я, что темен Гений

Земных убийственных сетей.

О, Господи, я принимаю

Все, что из пыток дашь Ты мне.

Чтобы найти дорогу к Раю,

Готов гореть века в огне.

Но я не в силах видеть муки

Ребенка с гаснущим лицом,

Глядеть, как он сжимает руки

Пред наступающим концом.

Глядеть, как в этом кротком взоре