Том 2. Стихотворения 1855-1866 - [13]

Ни уменья доходы расширить.

А то роскошь у вас,

Говорят, завелась,

Непонятная даже рассудку.

Не играйте, молю,

В ералаш по рублю,

Это первое: вредно желудку.

Во-вторых, но — увы!..

Рассердились уж вы:

«Ты советовать нам начинаешь?»

Что ж? я буду молчать.

Но ведь так продолжать —

Так, пожалуй, своих не узнаешь!

Каждый графом живет:

Дай квартиру в пятьсот,

Дай камин и от Тура кушетку.

Одевает жену

Так, что только — ну, ну!

И публично содержит лоретку!

Сам же чуть не банкрут…

Что ж мудреного тут,

Если вы и совсем разоритесь?

Вам Прутков говорит:

«Мудрый в корень глядит»,

Так смотрите на нас — и учитесь!

Ведь у нас в городах,

Ведь у нас в деревнях

Деньги были всегда не обильны.

А о кризисе дум

Не вспадало на ум —

Сохранял, сохраняет всесильный!

Целый год наш уезд

Всё готовое ест:

Натащат, навезут мужичонки.

На наряды жене

Да на выпивку мне

Только вот бы и нужны деньжонки.

Что ж? добуду кой-как…

А что беден бедняк,

Так ведь был не богаче и прежде.

Что поднимет мужик

Среди улицы крик,

Непростительный даже в невежде:

«Я-де сено привез

Да и отдал весь воз

За размен трехрублевой бумажки!

Лишь бы соли достать,

А то стал я хворать

И цинга появилась у Глашки», —

Так за эту бы речь

Мужичонку посечь

Да с такой бы еще прибауткой:

«Было что разменять,

А ты смел рассуждать —

Важный барин, с своею Глашуткой!»

Ну и дело с концом…

Больше, меньше рублем —

Велика ли потеря на лаже?

А для тех, у кого

Вовсе нет ничего,

Так совсем нечувствительно даже…

Литературная травля, или раздраженный библиограф >*

…О светские забавы!

Пришлось вам поклониться,

Литературной славы

Решился я добиться.

Недолго думал думу,

Достал два автографа

И вышел не без шуму

На путь библиографа.

Шекспировских творений

Составил полный список,

Без важных упущений

И без больших описок.

Всего-то две ошибки

Открыли журналисты,

Как их умы ни гибки,

Как перья ни речисты:

Какую-то «Заиру»

Позднейшего поэта

Я приписал Шекспиру,

Да пропустил «Гамлета»,

Посыпались нападки.

Я пробовал сначала

Свалить на опечатки,

Но вышло толку мало.

Тогда я хвать брошюру!

И тут остался с носом:

На всю литературу

Сочли ее доносом!

Открыли перестрелку,

В своих мансардах сидя,

Попал я в переделку!

Так заяц, пса увидя,

Потерянный метнется

К тому, к другому краю

И разом попадется

Во всю собачью стаю!..

Дней сто не прекращали

Журнальной адской бани,

И даже тех ругали,

Кто мало сыпал брани!

Увы! в родную сферу

С стыдом я возвратился;

Испортил я карьеру,

А славы не добился!..

1861

Разговор в журнальной конторе >*

«Одна-то книжка — за две книжки?»

(Кричит подписчик сгоряча)

Приказчик

То были плоские коврижки,

А эта — толще кирпича!

В ней есть «Гармония в природе»

И битва с Утиным в «Смеси»

Читайте, сударь, на свободе!

Подписчик

(принимая книгу)

Merci, почтеннейший, merci!

(Уходит)

Так древле тощий «Москвитянин»

По полугоду пропадал,

И вдруг, огромен, пухл и странен,

Как бомба, с неба упадал.

Подписчик в радости великой

Бросался с жадностью на том

Плохих стихов и прозы дикой,

И сердце ликовало в нем,

Он говорил: «Так ты не умер?

Как долго был ты нездоров!»

И принимал нежданный нумер

Охотно за пять нумеров.

Примеч. конторщика.

(Между 6 и 21 января 1861)

Гимн «Времени…» >*

Новому журналу, издаваемому М. Достоевским

Меж тем как Гарибальди дремлет,

Колеблется пекинский трон,

Гаэта реву пушек внемлет,

Дает права Наполеон, —

В стране затронутых вопросов,

Не перешедших в сферу дел,

Короче: там, где Ломоносов

Когда-то лирою гремел,

Явленье нового журнала

Внезапно потрясло умы:

В ней слышны громы Ювенала,

В нем не заметно духа тьмы.

Отважен тон его суровый,

Его программа широка…

Привет тебе, товарищ новый!

Явил ты мудрость старика.

Неси своей задачи бремя

Не уставая и любя!

Чтобы ни «Век», ни «Наше время»

Не покраснели за тебя;

Чтобы не сел тебе на плечи

Редактор-дама «Русской речи»,

Чтоб фельетон «Ведомостей»

Не похвалил твоих статей!

Как пароксизмы лихорадки,

Терпи журнальные нападки

И Воскобойникова лай

Без раздражения внимай!

Блюди разумно дух журнала,

Бумагу строго береги:

Страшись «Суэцкого канала»

И «Зундской пошлины» беги!

С девонской, с силурийской почвы

Ученой дани не бери;

Кричи таким твореньям: «Прочь вы!»

Творцам их: «Черт вас побери!»

А то как «О сухих туманах»

Статейку тиснешь невзначай,

Внезапно засвистит в карманах…

Беда! Ложись — и умирай!

Будь резким, но не будь бранчливым,

За личной местью не гонись.

Не называй «Свистка» трусливым

И сам безмерно не гордись!

Припомни ямбы Хомякова,

Что гордость — грешная черта,

Припомни афоризм Пруткова,

Что всё на свете — суета!

Мы здесь живем не вечны годы,

Здесь каждый шаг неверен наш,

Погибнут царства и народы,

Падет Штенбоковский пассаж,

Со срамом Пинто удалится

И лекций больше не прочтет,

Со треском небо развалится

И «Время» на косу падет!

(Между 8 и 21 января 1861)

На смерть Шевченко >*

Не предавайтесь особой унылости:

Случай предвиденный, чуть не желательный.

Так погибает по божией милости

Русской земли человек замечательный

С давнего времени: молодость трудная,

Полная страсти, надежд, увлечения,

Смелые речи, борьба безрассудная,

Вслед затем долгие дни заточения.

Всё он изведал: тюрьму петербургскую,

Справки, доносы, жандармов любезности,

Всё — и раздольную степь Оренбургскую,

И ее крепость. В нужде, в неизвестности

Там, оскорбляемый каждым невеждою,

Жил он солдатом с солдатами жалкими,