Том 2. Сцены и комедии 1843-1852 - [2]
Донья Долорес. Но, помилуйте, могут подумать…
Дон Рафаэль. Что же могут подумать? Разве это не улица? Разве не всем позволено ходить по этой улице? Я прохожу мимо… (идет) и вздумал вернуться (возвращается). Что же тут предосудительного… или подозрительного? Мне это место понравилось… А вы… вы сидите на балконе… Вам приятно сидеть на воздухе… Кто бы вам запретил сидеть на вашем балконе? Вы не подымаете глаз — вы задумались… Вы не обращаете ни малейшего внимания на то, что делается на улице… Я вас не прошу говорить со мной, хотя чрезвычайно благодарен вам за вашу снисходительность… Вы будете сидеть, а я буду ходить и смотреть на вас… (Начинает ходить взад и вперед.)
Донья Долорес(вполголоса). Боже мой!.. что со мной делается… Голова горит, я едва дышу… Я никак не ожидала такого происшествия…
Дон Рафаэль(тихо напевает песенку).
Донья Долорес(слабым голосом). Сеньор…
Дон Рафаэль. Сеньора?
Донья Долорес. Право, мне кажется, вам бы лучше уйти… Мой муж, дон Бальтазар, очень ревнив… притом я люблю моего мужа…
Дон Рафаэль. О, я не сомневаюсь!
Донья Долорес. Не сомневаетесь?
Дон Рафаэль. Вы, кажется, сказали, что вы боитесь вашего мужа…
Донья Долорес(в замешательстве). Я?.. вы меня не… Но я здесь не одна… Старуха Маргарита презлая…
(Из окна верхнего этажа осторожно выказывается голова Маргариты.)
Дон Рафаэль. Я ее не боюсь…
Донья Долорес. Садовник Пепе пресильный…
Дон Рафаэль(с некоторым беспокойством). Пресильный? (Взглянув на свою шпагу.) И его я не боюсь.
Донья Долорес. Мой муж сейчас вернется…
Дон Рафаэль. Мы его пропустим… Притом, не забудьте, в случае опасности вы в одно мгновенье можете скрыться.
Донья Долорес. Ночь на дворе…
Дон Рафаэль. Ночь… ах, ночь! божественная ночь! Вы любите ночь? Я прихожу в восторг от одного слова «ночь».
Донья Долорес. Тише, ради бога…
Дон Рафаэль. Извольте; я говорить не стану… но петь позволяется всякому человеку на улице. Вы услышите песенку приятеля моего, поэта, севильского… студента. (Он ходит по улице и поет не слишком громко.)
Донья Долорес(вполголоса). Я должна уйти… и не могу… Чем это всё кончится? (Оглядывается.) Никто нас не видит, не слышит… Тс-с… (Дон Рафаэль быстро подходит к балкону.) Послушайте, сеньор; вы уверены, что я честная женщина?.. (Дон Рафаэль низко кланяется.) Вы не придадите мгновенной необдуманности… шалости… другого, невозможного… вы понимаете меня — невозможного значения?..
Дон Рафаэль(про себя). Это что?
Донья Долорес. Я думаю, вы сами знаете, всякая шалость только тем и хороша, что скоро кончается… Мы, кажется, довольно пошалили. Желаю вам покойной ночи.
Дон Рафаэль. Покойной, вам легко сказать!
Донья Долорес. Я уверена, что вы будете спать прекрасно… Но если вы хотите… (с замешательством) в другой раз…
Дон Рафаэль(про себя). Ага!
Донья Долорес. Советую вам не приходить сюда, потому что вас непременно увидят… Я и так удивляюсь, что вас до сих пор никто не увидел…(Маргарита улыбается.) Если б вы знали, как я дрожу… (Дон Рафаэль вздыхает.) Приходите по воскресеньям в монастырь… я там бываю иногда — с мужем…
Дон Рафаэль (в сторону). Покорный слуга, — мне не шестнадцать лет… (Громко.) Сеньора, вы меня еще не знаете. Вот что я намерен сделать… Я намерен встать на этот камень (он делает всё, что говорит), схватиться за этот забор…
Донья Долорес(с ужасом, едва не крича). Помилуйте, что вы делаете!
Дон Рафаэль(очень хладнокровно). Если вы станете кричать, сеньора, люди сбегутся, — меня схватят, может быть, убьют… И вы будете причиной моей смерти. (Взлезает на забор.)
Донья Долорес(с возрастающим ужасом). Зачем вы взлезли на забор?
Дон Рафаэль. Зачем? Я пойду в ваш сад… Я буду искать следы ваших ножек на песку дорожек. (Про себя.) Ба! я говорю стихами… (Громко.) Сорву на память один цветок… Однако прощайте — то есть до свидания… Ужасно неловко сидеть верхом на заборе… (В сторону.) На дворе никого нет — пущусь! (Соскакивает с забора.)
Донья Долорес. Да он сумасшедший!.. Он на дворе, стучится в дверь, бежит в сад. Ах, я пропала, пропала! Пойду запрусь в своей комнате… авось, его не увидят… Нет, решительно отказываюсь от всяких необыкновенных приключений…
(Уходит; голова Маргариты скрывается. Через несколько времени входит дон Бальтазар.)
Дон Бальтазар. А приятно погулять вечерком… Вот я и домой пришел. Пора… пора — я загулялся, — я думаю, теперь часов десять… зато как я славно отдохну! А дома меня ждет моя милая, бесценная, несравненная… Приятно, ей-богу приятно. Я никогда не любил наслаждаться кой-как… К чему? Времени, слава богу, много… жизнь долга: к чему спешить? Я и в детстве не любил торопиться… Помнится, когда мне давали сочную, спелую грушу, я никогда не съедал ее разом, как иной дурак, повеса какой-нибудь… нет, пойду, бывало, сяду, выну грушу потихоньку из кармана, осмотрю ее со всех сторон, поцелую, поглажу, прижму к губам, опять отниму — любуюсь издали, любуюсь вблизи, и, наконец, зажмурив глазки, и укушу. Ах, мне бы следовало быть кошкой! Так и теперь… Вот я бы мог сейчас войти к жене, к моей милой, молоденькой женке; к чему? подождем немного. Я знаю, она в сохранности, в целости… За ней смотрит и Маргарита, и Пепе смотрит… Да как за ней и не смотреть, за моей душенькой-голубушкой?.. А Сангре! вот-то друг истинный, вот-то клад неоценимый! Говорят: дружбы нет на свете — вздор! пустяки! Например, я, — я трусливого нрава, что делать! сознаюсь… и хоть я и злюсь на этих нахалов, вертопрахов, которые даже в церкви всякой порядочной женщине нагло заглядывают в лицо, но скрепя сердце молчу, терплю… А мой Пабло… о, мой Пабло! посмей-ка при нем кто-нибудь лишний раз взглянуть на мою Долориту… И всё из дружбы! Я сперва было думал
Впервые повесть опубликована в журнале «Современник» за 1854 год, № 3.Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения в двенадцати томах. Издательство «Наука». Москва. 1980. Издание второе, исправленное и дополненное.
И.С.Тургенев – имя уникальное даже в золотой плеяде классиков русской прозы XIX века. Это писатель, чье безупречное литературное мастерство соотносится со столь же безупречным знанием человеческой души. Тургенев обогатил русскую литературу самыми пленительными женскими образами и восхитительными, поэтичными картинами природы. Произведения Тургенева, облекающие высокую суть в изящно-простую сюжетную форму, по-прежнему не подвластны законам времени – и по-прежнему читаются так, словно написаны вчера…В романе «Отцы и дети» отразилась идеологическая борьба двух поколений, являвшаяся одной из главных особенностей общественной жизни 60-х годов XIX века.
«Стихотворения в прозе» – это философские раздумья над основными вопросами бытия: жизнью и смертью, дружбой и любовью, правдой и ложью.Для старшего школьного возраста.
И.С.Тургенев – имя уникальное даже в золотой плеяде классиков русской прозы XIX века. Это писатель, чье безупречное литературное мастерство соотносится со столь же безупречным знанием человеческой души. Тургенев обогатил русскую литературу самыми пленительными женскими образами и восхитительными, поэтичными картинами природы. Произведения Тургенева; облекающие высокую суть в изящно-простую сюжетную форму, по-прежнему не подвластны законам времени – и по-прежнему читаются так, словно написаны вчера…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Редко соединялись в такой степени, в таком полном равновесии два трудно сочетаемых элемента: сочувствие к человечеству и артистическое чувство», — восхищался «Записками охотника» Ф.И. Тютчев. Цикл очерков «Записки охотника» в основном сложился за пять лет (1847—1852), но Тургенев продолжал работать над книгой. К двадцати двум ранним очеркам Тургенев в начале 1870-х годов добавил еще три. Еще около двух десятков сюжетов осталось в набросках, планах и свидетельствах современников.Натуралистические описания жизни дореформенной России в «Записках охотника» перерастают в размышления о загадках русской души.
«И с кем это старуха разговоры разговаривает?» – недоумевал отставной солдат, сидя за починкою старого сапога в одном из гнилых, сырых петербургских «углов» и слушая, как за ситцевой занавеской другого «угла» с кем-то ведет разговоры только что перебравшаяся новая жилица-старуха.«Кажись, – думал солдат, – никого я у нее не приметил, а разговаривает?»И он прислушивался.Новая жилица вбивала в стену гвоздь и действительно с кем-то разговаривала. …».
«Близко то время, когда окончательно вымрут те люди, которые имели случаи видеть буйное движение шоссейных дорог или так называемых каменных дорог тогда, когда железные дороги не заглушали еще своим звонким криком их неутомимой жизни…».
«– Ничего подобного я не ожидал. Знал, конечно, что нужда есть, но чтоб до такой степени… После нашего расследования вот что оказалось: пятьсот, понимаете, пятьсот, учеников и учениц низших училищ живут кусочками…».
В первый том наиболее полного в настоящее время Собрания сочинений писателя Русского зарубежья Гайто Газданова (1903–1971), ныне уже признанного классика отечественной литературы, вошли три его романа, рассказы, литературно-критические статьи, рецензии и заметки, написанные в 1926–1930 гг. Том содержит впервые публикуемые материалы из архивов и эмигрантской периодики.http://ruslit.traumlibrary.net.
В восьмом (дополнительном) томе Собрания сочинений Федора Сологуба (1863–1927) завершается публикация поэтического наследия классика Серебряного века. Впервые представлены все стихотворения, вошедшие в последний том «Очарования земли» из его прижизненных Собраний, а также новые тексты из восьми сборников 1915–1923 гг. В том включены также книги рассказов писателя «Ярый год» и «Сочтенные дни».http://ruslit.traumlibrary.net.
Шестой том Сочинений настоящего издания Полного собрания сочинений и писем И. С. Тургенева содержит произведения, появившиеся в печати в 1859–1860 годах: романы «Дворянское гнездо» и «Накануне» и повесть «Первая любовь». Теснейшим образом связанные с предшествующим творчеством Тургенева, эти произведения вместе с тем знаменовали собой новый этап в его идейно-художественной эволюции, — этап, обусловленный прежде всего тем новым состоянием, в которое вступило русское общество после окончания Крымской войны, а также событиями личной биографии писателя.
«Записки охотника», появлявшиеся в печати отдельными рассказами и очерками на рубеже сороковых и пятидесятых годов и объединенные затем в книгу, составили первое по времени большое произведение Тургенева.Настоящее издание «Записок охотника» подготовлено на основе изучения всех рукописных и печатных источников текста произведения, в том числе и черновых автографов.
В первый том вошли стихотворения, поэмы, статьи и рецензии, прозаические наброски написанные И.С. Тургеневым в 1834–1849 гг.
Настоящий том объединяет произведения, написанные в 1860–1867 годах: роман «Отцы и дети» (1860–1862), рассказы «Призраки» (1863–1864), «Довольно» (1862–1865), «Собака» (1864–1866), роман «Дым» (1865–1867).