Том 2. Пламенный круг. Лазурные горы - [22]

И ты зовёшь меня напрасно

То к наслажденью, то к труду, –

Внимая зову безучастно,

Я за тобою не иду.

Напрасно в разные личины

Ты облекаешь прелесть дня, –

Твои восторги и кручины

Непостижимы для меня.

Воскреснет скоро сон-спаситель,

И, разлучив меня с тобой,

Возьмёт меня в свою обитель,

Где тьма, забвенье и покой.

«Скучная лампа моя зажжена…»

Скучная лампа моя зажжена,

Снова глаза мои мучит она.

  Господи, если я раб,

  Если я беден и слаб,

Если мне вечно за этим стоном

Скучным и скудным томиться трудом,

  Дай мне в одну только ночь

  Слабость мою превозмочь

И в совершенном созданьи одном

Чистым навеки зажечься огнем.

«Холод повеял в окно…»

  Холод повеял в окно, –

  И затворилось оно.

Снова один я, и в мире живом,

И не обманут промчавшимся сном.

  Снова я грустен и нем.

  Где же мой кроткий Эдем?

Пёстрым узором напрасно дразня,

Тёмные стены глядят на меня.

  Скучная лампа горит.

  Скучная книга лежит.

«Там тишина с мечтой сплеталась…»

Там тишина с мечтой сплеталась

В кругу безветренных берёз,

И безнадёжность улыбалась

Толпе больных и жалких грёз.

Хотело сердце лицемерить,

И очи – слёзы проливать,

И как-то странно было верить,

И как-то страшно было ждать.

И всё томительно молчало, –

Уже природа не жила,

И не стремилась, не дышала,

И не могла, и не была.

«Этот зыбкий туман над рекой…»

Этот зыбкий туман над рекой

В одинокую ночь, при луне, –

Ненавистен он мне, и желанен он мне

Тишиною своей и тоской.

Я забыл про дневную красу,

И во мглу я тихонько вхожу,

Еле видимый след напряжённо слежу,

И печали мои одиноко несу.

«Отрок сидит у потока…»

Отрок сидит у потока.

Ноги целует волна.

Сказки о скрытом глубоко

Тихо лепечет она.

«Что же томиться тревогой,

Вздохи стесняя в груди!

Тихой подводной дорогой

Смело отсюда уйди.

Эти отребья пусть канут

В омут глубокий на дне.

Дивные дива предстанут

Перед тобой в глубине.

На землю там непохоже,

И далеко от небес.

Людям изведать негоже

Тайну подводных чудес.

Наши подводные чуда,

Правда, нетрудно узнать,

Но уж вернуться оттуда

Ты не захочешь опять.

Все усмиривши тревоги,

Все успокоив мечты,

С тихой и тайной дороги

Ввек не воротишься ты».

«В истоме тихого заката…»

В истоме тихого заката

Грустило жаркое светило.

Под кровлей ветхой гнулась хата,

И тенью сад приосенила.

Березы в нём угомонились

И неподвижно пламенели.

То в тень, то в свет переносились

Со скрипом зыбкие качели.

Печали ветхой злою тенью

Моя душа полуодета,

И то стремится жадно к тленью,

То ищет радостей и света.

И покоряясь вдохновенно

Моей судьбы предначертаньям,

Переношусь попеременно

От безнадёжности к желаньям.

«Ещё томительно горя…»

Ещё томительно горя,

Не умер тихий день.

Ещё усталая заря

Не вовсе погрузилась в тень, –

Но чуть заметный серп луны

Уже над миром занесён,

Уже дыханьем тишины

Простор полей заворожён.

И есть предчувствие во всём

Святых и радостных чудес, –

В дали долин, в тиши небес,

И в сердце трепетном моём;

И как далёкий, тихий звон, –

Дыханье вещей тишины;

И одинокий серп луны

Уже над миром занесён.

«Я душой умирающей…»

Я душой умирающей

Жизни рад и не рад,

И от бури взывающей

Не ищу я оград.

Я беспечной улыбкою

Отвечаю грозе,

И покорностью зыбкою

Я подобен лозе.

Верю сказке божественной,

Вижу дивные сны.

Что мне радость торжественной

Нерастленной весны!

Что мне звёзды небесные,

Их таинственный строй!

Что мне торжища тесные

И телец золотой!

Горько пахнет известкою

В переулке моём.

Я дорогою жёсткою

Пробираюсь в мой дом.

Там дыхание ладана

Все мерещится мне.

Там святыня угадана

В неземной тишине.

Бесконечность страдания

В тех стенах вмещена,

И тоска умирания,

Как блаженство, ясна.

«Он шёл путём зелёным…»

Он шёл путём зелёным

В неведомую даль.

За ним с протяжным стоном

Влеклась его печаль,

Цеплялась за одежду,

Хотела удержать,

Последнюю надежду

Старалась отогнать.

Но тихие лампады

Архангелы зажгли,

Суля ему отрады

В неведомой дали.

И нежное дыханье

В безрадостную тьму

Блаженное мечтанье

Навеяло ему.

«Ночь настанет, и опять…»

Ночь настанет, и опять

Ты придёшь ко мне тайком,

Чтоб со мною помечтать

О нездешнем, о святом.

И опять я буду знать,

Что со мной ты, потому,

Что ты станешь колыхать

Предо мною свет и тьму.

Буду спать или не спать,

Буду помнить или нет, –

Станет радостно сиять

Для меня нездешний свет.

«Проходил я мимо сада…»

Проходил я мимо сада.

Высока была ограда,

И затворены ворота.

Вдруг калитка предо мной

Отворилась и закрылась –

На мгновенье мне явилось

Там, в саду зелёном, что-то,

Словно призрак неземной.

Вновь один я возле сада,

Высока его ограда,

Перед ней, за ней молчанье, –

Пыль и камни предо мной.

Я иду и верю чуду,

И со мной идёт повсюду

Бездыханное мечтанье,

Словно призрак неземной.

«Есть тайна несказанная…»

Есть тайна несказанная,

Но где, найду ли я?

Блуждает песня странная,

Безумная моя.

Дорогой незнакомою,

Среди немых болот

С медлительной истомою

Она меня ведет.

Мгновения бесследные

Над ней летят в тиши,

И спят купавы бледные,

И дремлют камыши.

Коса её запутана,

В ней жёсткая трава,

И, дикой мглой окутана,

Поникла голова.

Дорогой потаённою,

Среди немых болот,

Где ирис, влагой сонною

Напоенный, цветет.

Блуждает песня странная,

Безумная моя.

Есть тайна несказанная,

Её найду ли я?

«Мечтатель, странный миру…»

Мечтатель, странный миру,

Всегда для всех чужой,

Царящему кумиру

Не служит он хвалой.

Кому-то дымный ладан