Том 2. Кащеева цепь. Мирская чаша - [247]

Потычка. – Здесь в значении «спотыкнуться», «допустить осечку».

…дал нам земских начальников. – По закону 1889 г. назначаемые и смещаемые министром внутренних дел земские начальники из дворян контролировали деятельность органов крестьянского общественного управления, а также являлись для крестьян первой судебной инстанцией. Стр. 579. Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых… – Псалтырь, 1, 1.

И путь нечестивых погибнет!.. – Там же, 1, 6.

Каноны. – В данном случае особая группа песнопений, прославляющих того или иного святого или события из Евангелия. Исполняются во время утреннего богослужения.

…плодитесь и множитесь… – С этими словами, по Библии, бог обратился к рыбам и птицам, сотворенным им (Книга Бытия, 1, 22).

…блажени нищие… – Слова Христа, обращенные к ученикам (Евангелие от Матфея, 5, 3).

Астраль^*

Впервые – в журнале «Заветы», 1914, № 4. Печатается по этому изданию.

Получившее широкую известность дело «Охтенской богородицы» началось слушанием в III отделении Петербургского окружного суда 7 марта 1914 года. Места на скамье подсудимых заняли: крестьянка деревни Царево, Московской губернии, Д. В. Смирнова, в прошлом содержательница чайного трактира, а позже богатая домовладелица, основательница религиозной сектантской общины, искавшей «живого бога»; крестьянин деревни Недолгое, Орловской губернии, плотник по профессии, Денис Шеметов и сын Смирновой Петр, учившийся в четырехклассном училище и готовившийся к званию частного поверенного. Д. Шеметов и П. Смирнов относились к ближайшему окружению Д. В. Смирновой, были ее апостолами. Члены секты поклонялись Д. В. Смирновой как воплощенной «богородице», Д. Шеметов почитался как «апостол Петр», а Петр Смирнов выступал под именем библейского «царя Соломона». Всем подсудимым было предъявлено обвинение в совращении в 1900–1912 годах ряда лиц православного вероисповедания в «изуверную» секту и вымогательстве денег. Д. Смирнова, кроме того, обвинялась в поношении святынь и хуле на православную церковь. Формально судебный процесс был возбужден мужем «Охтенской богородицы» Абрамом Смирновым, обвинившим ее в «плотском сожительстве» с Д. Шеметовым, находившимся полностью на содержании Д. Смирновой и двенадцать лет служившим у нее управляющим домами. Однако действительными инициаторами суда над Д. Смирновой, Д. Шеметовым и П. Смирновым были церковные власти. 17 марта 1914 года подсудимые были признаны виновными но первым двум пунктам обвинения. Д. Смирнова и Д. Шеметов были приговорены к лишению всех прав состояния и ссылке в Сибирь, а П. Смирнов к восьми месяцам арестантского отделения.

Но я знал ее лично… – В 1908 г., став членом Религиозно-философского общества в Петербурге, М. М. Пришвин знакомится с писателем-символистом Д. С. Мережковским, его женой поэтессой 3. Н. Гиппиус и публицистом Д. Ф. Философовым, проповедовавшими обновленное христианство и принадлежавшими к религиозно-философскому направлению в среде русской интеллигенции, получившему название богоискательства. Однако скоро М. М. Пришвин разочаровывается в богоискательстве.

7 октября 1908 г. после знакомства с Д. С. Мережковским и 3. Н. Гиппиус он записывает в дневник: «Мне кажется, у них много надуманности… Я не чувствую пути к этим идеям». 21 октября 1908 г. М. М. Пришвин продолжает в дневнике: «Вера мужика мне недоступна. Вера Мережковского тоже <…> По-мужицки верить нельзя. По Мережковскому тоже нельзя. По-своему? Но я не религиозный человек. Мне хочется самому жить, творить не бога, а свою собственную нескладную жизнь. Это моя первая святая обязанность. Я не религиозный человек» [ЦГАЛИ). Богоискатели проявляли особый интерес к секте «духовных христиан» (хлысты, скопцы, духоборы и др.), веривших в воплощение «святого духа» в живых людей.

8 дневнике М. М. Пришвина сохранилась интересная запись о посещении им и другими участниками религиозно-философских собраний Д. В. Смирновой. Запись эта, по-видимому, сделана в начале января 1909 г.

«У Охтенской богородицы. Это вторая Гиппиус по уму.

– Как с вами говорить, – спросила она, – по букве или по духу?

Я сказал, что в букву не верю, а по духу мне непонятно. Условились говорить смешанно, частью по букве, частью по духу. Говорили про мир видимый и невидимый, „астральный“.

– Вы близкий, – сказала она мне комплимент.

Богородица слегка нарумянена и напудрена, может быть поэтому и напоминает Гиппиус. Нет, вот еще что: те же холодные глаза.

А рост! А груди! У богородицы два собственных дома. Премудрость свою она получила не от человека, нет – она так родилась. Больше всего меня в ней поразило ясное разграничение науки и астрального мира <…> Тут было кое-что сказано, чему могли бы многие „ученые“ поучиться. Потом хороша эта самородная интеллигентность.

Говорят, ей кланяются в ноги, но сама она себя богородицей не считает (а может быть, врет?). Я показал на икону.

– Этому вы не придавайте значения, – ответила она мне.

Интересно, что калитку в заборе не видно. Открывают, спрашивая пароль.

Хорошо она мне рассказала про то, что, где бы она ни начинала говорить, везде замолкают и просят больше не ходить. Очень умная, одинокая и сильная личность нарисовалась в моем воображении. Именно „личность“, о чем я так много думаю теперь»