Том 2. Иван Иванович - [6]
— Ничего, Глубокая уже близко, — сказал Тавров, понимая нетерпеливое беспокойство Ольги. — Скоро дотянем до бухты, а там остановимся на рейде. По радио сообщили, что в бухте еще держится лед, поэтому подсобные катера не могут выйти.
— Почему же не сообщили раньше?
— Надеялись, что лед вскроется, а наступило похолодание… Пойдемте сыграем в последний раз в шахматы. Вечером уже будем на месте…
— Да, скоро будем на месте, — весело повторила Ольга, поднимаясь за Тавровым по гулкому трапу.
В кают-компании было тихо — народ толпился на палубе, глядя на новые берега, — и голос диктора особенно громко прозвучал из репродуктора, молчавшего четыре дня из-за неисправности радиоустановки. Передавали международный обзор.
— «Девятая французская армия разбита на линии укреплений Мажино…»
— Ловко сыграно! — пробормотал Тавров, забыв про шахматы.
— «Наиболее сильный удар нанесен… в направлении Амьена, — продолжал диктор. — Город Кале окружен… Капитуляция полумиллионной бельгийской армии открывает германским дивизиям путь на Дюнкерк…»
— Что там творится сейчас! — сказала Ольга, тревожно глядя на черный диск репродуктора. — Почему Франция терпит поражение за поражением, имея пять миллионов солдат? Провоеваться в какие-то считанные дни! Пусть немцы сильнее техникой и рвутся к победе, но это не может так быстро решить дело. Наверно, французские болтуны продали свой народ!
— Похоже на то. Слышите: «Главнокомандующий Вейган не начинает мощной контратаки…» А возможности у него есть. — Тавров помолчал, прислушиваясь, потом, неожиданно улыбаясь, спросил: — Какую литературную ассоциацию вызывают у вас эти события?
Пароход, похожий теперь на больное животное, дотащился до бухты Глубокой поздно ночью, и его голос-гудок так глухо прозвучал среди гористых берегов, что спавшие пассажиры не услышали его. Ольге в это время снился муж. Он шел к ней, переступая по плывущим льдинам, раскачивался на каждой из них, и хрустально сверкавшие брызги фонтанами взметывались над ним.
— Ох, как я устал! — сказал он Ольге, обнимая ее.
Карие глаза его смотрели радостно, по-прежнему топорщились ежиком темные волосы. Сердце Ольги подпрыгнуло от счастливого волнения, и она сразу проснулась.
Пароход стоял неподвижно.
«Неужели мы все еще в море?!»
Она привела в порядок костюм и прическу, выбралась на палубу и чуть не вскрикнула: в глубине бухты за голубоватым полем льда сияла на берегу россыпь огней. Странно светились они под белесым небом, лишенным блеска звезд. Настоящий город раскинулся вдали… Скорее бы попасть туда, пройти по улицам, войти в дом и закрыть за собой дверь, зная, что этот дом стоит на твердой земле.
«Приехали!» — радовалась Ольга, глядя на крутообрывистые, почти черные горы, мрачно вздыбившиеся в воротах бухты. Голый камень. Лишь кое-где деревья, изуродованные штормовыми ветрами. А надо всем опрокинулась белая северная ночь, встревоженная людскими шорохами. Вот она какая, Глубокая-то! Правда, придется ехать еще далеко в тайгу, но теперь все казалось Ольге легко осуществимым.
— Если пароход не пробьется, мы уйдем на берег пешком по льду, — сказала она вслух, разглядывая толстый лед, продырявленный круглыми отдушинами, из которых то и дело высовывались темные головы нерп; местами они торчали густо, как пни.
— Пешком идти совсем не понадобится: скоро подойдет ледокол, — сказал рядом Тавров.
Ольга невольно вздрогнула:
— Как вы меня напугали! Можно ли так подкрадываться!
— Я не подкрадывался, — ответил он задумчиво. — Вот и доехали!
Ольга едва успела узнать, когда в тайгу пойдут машины, и принять ванну, как ее вызвал к телефону Тавров.
— Я думал, что вы уже уехали, — заметно волнуясь, говорил он. — Ведь теперь у нас точно в Москве: все делается быстро. Поедем к морю! Опротивело? Но тут оно другое: вид с суши. Посмотрим поселок порта…
В городе Укамчане, возле которого еще плавали стада тюленей, оказалась не только гостиница со всеми удобствами, но и автобусное сообщение.
Сам город, расположенный за перевалом, отделявшим его от порта Глубокой, поражал богатством каменных построек: шестиэтажные дома, асфальт, по-столичному оживленные улицы. Сколько же таких городов, радующих сердце проезжего человека корпусами заводов, театрами и садами, построено в стране за последние годы! А тут еще горы — сплошной камень, лиственницы, похожие на шпалеры со своими сбитыми макушками и ветвями, опущенными к земле, снег, лежавший на северных склонах в конце мая, — все привлекало внимание Ольги, и поэтому она опоздала к назначенному часу: Тавров давно ожидал ее на автобусной остановке.
Солнце светило ярко, но грело слабо. После влажной теплоты Приморска в Укамчане казалось холодно, хотя какие-то пичуги весело копошились на оголенных деревьях.
— Вы знаете, — заговорила Ольга, усаживаясь в автобусе у окна. — Здешние лиственницы напоминают… Еще в детстве мне представлялось… не то сон, не то сказка… Такой дом из легкого коричневого дерева. Двери вдвигаются в стены, точно в вагонах. А вокруг деревья: голые ветви в сером небе, как черные молнии. И может быть, я уже потом это придумала, но жили там удивительно стройные люди, смуглые до желтизны. Мне кажется, они существуют на самом деле! Похоже, что это здесь где-нибудь?..
ОБ АВТОРЕРоман «Дерзание» (1958 г.) Антонины Коптяевой завершает трилогию о докторе Аржанове, первые две части которой составили книги «Иван Иванович» (1949 г.) и «Дружба» (1954 г.). Перипетии жизни своего героя Коптяева изображает в исторически конкретной обстановке.Так, в романе «Иван Иванович» хирург Аржанов работает в глубинке, на северо-востоке страны, в крае, который еще в недалеком прошлом был глухим и диким. Помогает людям избавиться ст болезней, воодушевляя их своим трудом. Действие романа «Дружба» вводит читателя в драматическую обстановку Сталинградской битвы, участником которой является и доктор Аржанов, а в «Дерзании» Иван Иванович предстает перед нами в послевоенное время: он уже в Москве и один из первых дерзает проводить операции на сердце.Работа Ивана Ивановича, его одержимость делом, которому он служит, показана в естественных взаимосвязях с действиями, надеждами и устремлениями людей, среди которых он живет.
Шестой, заключительный том Собрания сочинений А. Коптяевой включает роман «На Урале-реке», посвященный становлению Советской власти в Оренбуржье и борьбе с атаманом Дутовым, а также очерк «По следам Ермака» о тружениках Тюменского края.
Роман «Дружба» рассказывает о героической работе советских хирургов в период Сталинградской битвы.
В первый том Собрания сочинений вошли романы: «Фарт» и «Товарищ Анна». Предваряет издание творческо-биографический очерк В. Полторацкого «Антонина Коптяева».Роман «Фарт» (1940 г.) посвящен становлению характера советского человека. Действие происходит в Сибири на золотых приисках в конце 30-х годов.В романе «Товарищ Анна» рассказывается о судьбе женщины-труженицы, человеке, который в деле, полезном обществу, находит силы, чтобы перенести личное горе. Отделить личное чувство, переживание Анны от гражданских, общественных интересов невозможно.
Пятый том Собрания сочинений А. Коптяевой составил роман 1965 года «Дар земли», посвященный нефтяникам Татарии. Это рассказ о том, как в середине 20-х годов нашего века, вопреки сопротивлению многих авторитетных ученых, в Поволжье было разведано и освоено второе в СССР колоссальное месторождение нефти, а затем, в 50–60-х годах, создан новый индустриальный центр нефтяников. Рождение единого многонационального коллектива в общем труде, духовное преобразование некогда угнетенных татар и башкир, нелегкие судьбы героев, личные и производственные — вот то, что составляет ткань этого сложного многопланового и очень современного произведения.
В четвертый том собрания сочинений А. Коптяевой включены роман «Дерзание», заключающий трилогию о докторе Аржанове, и книга очерков «Чистые реки», которую составили путевые заметки писательницы разных лет, ее раздумья о писательском труде, о своей жизни, о современности.
Леонид Рахманов — прозаик, драматург и киносценарист. Широкую известность и признание получила его пьеса «Беспокойная старость», а также киносценарий «Депутат Балтики». Здесь собраны вещи, написанные как в начале творческого пути, так и в зрелые годы. Книга раскрывает широту и разнообразие творческих интересов писателя.
Герои повести Сергея Татура — наши современники. В центре внимания автора — неординарные жизненные ситуации, формирующие понятия чести, совести, долга, ответственности. Действие романа разворачивается на голодностепской целине, в исследовательской лаборатории Ташкента. Никакой нетерпимости к тем, кто живет вполнакала, работает вполсилы, только бескомпромиссная борьба с ними на всех фронтах — таково кредо автора и его героев.
В новом своем произведении — романе «Млечный Путь» известный башкирский прозаик воссоздает сложную атмосферу послевоенного времени, говорит о драматических судьбах бывших солдат-фронтовиков, не сразу нашедших себя в мирной жизни. Уже в наши дни, в зрелом возрасте главный герой — боевой офицер Мансур Кутушев — мысленно перебирает страницы своей биографии, неотделимой от суровой правды и заблуждений, выпавших на его время. Несмотря на ошибки молодости, горечь поражений и утрат, он не изменил идеалам юности, сохранил веру в высокое назначение человека.
Сборник произведений грузинского советского писателя Чиладзе Тамаза Ивановича (р. 1931). В произведениях Т. Чиладзе отражены актуальные проблемы современности; его основной герой — молодой человек 50–60-х гг., ищущий своё место в жизни.
Повести и рассказы советского писателя и журналиста В. Г. Иванова-Леонова, объединенные темой антиколониальной борьбы народов Южной Африки в 60-е годы.
В однотомник Сергея Венедиктовича Сартакова входят роман «Ледяной клад» и повесть «Журавли летят на юг».Борьба за спасение леса, замороженного в реке, — фон, на котором раскрываются судьбы и характеры человеческие, светлые и трагические, устремленные к возвышенным целям и блуждающие в тупиках. ЛЕДЯНОЙ КЛАД — это и душа человеческая, подчас скованная внутренним холодом. И надо бережно оттаять ее.Глубокая осень. ЖУРАВЛИ УЛЕТАЮТ НА ЮГ. На могучей сибирской реке Енисее бушуют свирепые штормы. До ледостава остаются считанные дни.