Том 18. Посиделки на закате - [46]

Ищет гнезда кукушка настойчиво и внимательно. Иногда она может часами сидеть неподвижно, приглядываясь к порханию, например, трясогузок, и, как опытный сыщик, находит гнездо. Птицы кукушек не любят, яростно атакуют — кричат, клюют, садятся на спину.

Иногда всем миром паразит изгоняется — за летящей кукушкой тянется шлейф возбужденной разноперой воинственной мелкоты. Но чаще кукушка проявляет выдержку, терпеливо сносит наскоки и громкие поношения, только клюв устрашающе раскрывает и стряхивает с себя налетчиков. Когда ее, наконец, оставят в покое, гнездо она высмотрит и в нужный момент воровски к нему подберется.

Первое дело — съесть чужое яичко. Можно бы выбросить, но зачем добру пропадать. Иногда съедаются два-три яйца. И тут же оставляет кукушка в гнезде «подарок». Орнитологи спорят: в клюве приносит кукушка яйцо или садится в гнездо? Похоже, в разных условиях поступает она по-разному.

Около двадцати кладок делает кукушка в сезон. Не все бывают удачными. Иногда, приспеет время, яйцо оставляется где попало — в «мертвом» гнезде, на пеньке, на земле. Потому-то и надо кукушке снести около двух десятков яиц.

Замечают ли птицы подмену? Иногда замечают — расклевывают чужое яйцо, бросают гнездо или хоронят старую кладку яиц под новым настилом. Но чаще «диверсия» удается. И тогда в гнезде разыгрывается настоящая драма.

Для развития кукушонка в яйце довольно одиннадцати дней. На свет появляется голый, слепой, беспомощный, но агрессивный субъект. Он сразу принимается за титаническую работу. Его не устраивает никакое соседство в гнезде. Чувствительными сосочками на теле он ощущает рядом яйцо или, тоже еще слепого, сводного брата и с громадной энергией начинает от них избавляться. Подползая под жертву, он старается уложить ее в углубление на спине и, поддерживая зачатками крыльев, принимается выталкивать за край гнезда. Работа не из легких, особенно если дело имеешь с яйцом, оно скатывается со спины, надо снова и снова его поднимать, подталкивать вверх — сизифов труд!

Временами кукушонок роняет голову вконец обессиленный, но, отдохнув, принимается за свое. И четко закодированная природой программа поведения этого пока еще несмышленыша оказывается выполненной — птенцы или яйца из гнезда удаляются. Драма протекает на глазах двух взрослых маленьких птичек. Но их поведенческая программа не позволяет вмешаться. Бывают, правда, и исключения — бросают гнездо. Случаются и иные варианты драмы, при которых кукушонок не выживает. Но в основном миллионами лет отработанный механизм дает нужный эффект — приемные родители начинают кормить странного своего сына.

Несколько лет назад в Приокско-Террасном заповеднике я наблюдал из скрадка с расстояния в один метр, как парочка мухоловок-пеструшек, явно страшась чудовища, выросшего в гнезде, тем не менее прилежно, выбиваясь из сил, его кормила и, что называется, вывела в люди. Наступил момент, когда кукушонок покинул растрепанное, растоптанное им маленькое гнездо, один день принимал еду на суку и, наконец, не переставая канючить, стал перепархивать с ветки на ветку — началась самостоятельная жизнь птицы кукушки.

Кукушки — не единственные гнездовые паразиты. Странный этот прием в продолжении рода есть у некоторых других птиц, но у кукушек он выражен особенно ярко и поражает воображение человека.

О кукушках много написано. Есть даже книги, посвященные только кукушке, так она интересна. Большинству же из нас тайная ее жизнь известна по рассказам специалистов. Но всем доступен простой, чарующий голос царицы леса: «Ку-ку… Ку-ку!..»

Один человек меня уверял: эти звуки врачуют усталую душу. Вполне может быть. И это можно проверить.

 _{Фото автора. 19 мая 1992 г.}

У летнего пруда

(Окно в природу)

В воскресных лесных прогулках на пути у меня иногда оказывается маленький деревенский пруд. Деревня давно исчезла, напоминают о ней только четыре высокие липы, старая груша, кусты сирени, пахучие джунгли крапивы и этот пруд.

В жаркие дни я несколько раз видел тут крупных животных — в бинокль наблюдал за лисицей, лакавшей воду, видел убегающих кабанов, а однажды был перепуган шумным рывком огромного лося, стоявшего в подтопленном ивняке. Но это все редкие визитеры к воде. В пруду есть своя не слишком заметная, но густо замешанная и интересная жизнь.

В мае тебя встречают лягушиные страсти — за версту слышно азартную перебранку. «Уррод!.. Уррод!..» «Сама какова! Сама какова!» — так перевел мне однажды знакомый лесник этот обмен любезностями. Возможно, от натуги — перекричать соперницу у зеленых лягушек развилась способность надувать по бокам головы воздушные пузыри — усилители звука. Их может увидеть каждый, привлеченный к пруду азартною перебранкой.

А вот еще одно знакомое существо. Сидит на воде и не тонет. Точнее сказать, не сидит, а беспрестанно, толчками скользит — меряет воду, и всем известно под названием водомерка. Долгоногое существо, похожее на конькобежца, как будто специально созданное быть наглядным пособием — демонстрировать наличие у воды пленки поверхностного натяжения. Мохнатые кончики ног водомерки лишь чуть проминают пленку.