Теперь все танцевали. Патриотам казалось, что никто не танцует лучше худосочных американцев. Этой способностью, конечно, они были обязаны национальному обычаю всенощного танца. В молодости местные люди ели много теста, но теперь стали танцевать во время еды. Лорд Долиш, как все британцы, глубоко уважал свой организм и поначалу решил не сдаваться. Но теперь он заколебался.
И впрямь, неудобно. Натти с мисс Линард то и дело уходят, а Душка в эту минуту глядит укоризненно. Воздействовал на него и вид танцующего Натти.
Билл колебался. Музыка остановилась. В нашем веке любят, чтобы звук имитировал поезд в туннеле, потом переходил к электрошоку, от которого дрожат руки и ноги и дергается позвоночник. Каждая капля крови вопила: «Пляши!» Больше он выдержать не мог. — Разрешите? — робко спросил он.
Не надо было ему пускаться в пляс. Он был респектабелен, приветлив, честен, благодушен. В университете он блестяще играл в футбол; гандикап в гольфе равнялся двум; боксировал он сносно. Но у всех есть недостатки. Билл плохо танцевал. Ему не хватало простора в танцевальных залах. Что до самого танца, он напоминал породистого щенка, который хочет перейти поле.
Появление Билла и Душки произвело невеселую сенсацию. Такая крупная пара представляла опасность. Первой жертвой пал Натти. Они вовлекли его в сложную фигуру, которую он толком не помнил, и утащили за собой. После этого они накинулись на толстого господина средних лет, поражающего и бриллиантами, и стоицизмом, который скрупулезно держался двух-трех вершков в середине комнаты. Судя по всему, он считал этот кусочек своим, и все с этим считались; но Билл с Душкой, налетев сзади, откинули его на два ярда. Потом, рассыпая: «Виноват» с широтой средневекового монарха, Билл закружил партнершу, стремясь в дальний угол. Он твердо верил, что там безопасней.
Однако он не подумал о Хайнрихе Йерхе. Собственно, он о нем и не слышал. Но судьба свела их, и это имело немалые последствия. Хайнрих Йерх давно покинул родину, чтобы избежать военной службы. После многих похождений в новом месте обитания — они чрезвычайно интересны, но мы расскажем о них в другой раз — он неплохо устроился в ресторане Рейгельхеймера. Служил он официантом и в данный момент нес поднос, на котором были бокалы, крохотные масленки, вилки и ножи. Собираясь накрыть столик, он чуть-чуть отступил на край танцевального пространства.
И пожалел об этом. В тот самый миг, когда он поставил поднос и собрался расставлять посуду, появился Билл на большой скорости. Впервые после отъезда Хайнрих Йерх пожалел о былом решении.
Билла спас столик. Он в него вцепился и, тем самым, уберег Душку, а также помог лакею подняться с кучи осколков. Как бы по сигналу танец оборвался, и он отвел на место взволнованную партнершу.
Он страдал. Ему было стыдно — и за то, что он пошел танцевать; и за то, что он обидел Хайнриха; и за то, наконец, что по его вине погибли стекло и масло. Одно утешало его: Клара далеко и его не видит. Интересно, кстати сказать, что она делает?
С удивлением глядя на обвал, Клара садилась за свой столик.
7
Лорд не заметил ее по двум причинам. Ресторан расположен внизу десятиэтажного дома и, чтобы дом этот не рухнул в суп, потолок подпирают могучие колонны. Одна из них находилась между столиками наших героев. Вот здесь — Натти с компанией, а вон там, глядишь — Клара, леди Уэзерби и Дадли Пикеринг. Почему же, спросите вы, он не увидел ее, когда пошел танцевать? Потому, что, танцуя, он танцевал, а не оглядывался.
О том, что было с Кларой в пути, мы говорить не станем. Ну, ела, читала, спала. Да, познакомилась с Дедли Пикерингом. Занимаясь автомобилями, не слишком молодой уроженец Среднего Запада трудом и умением сколотил солидный капитал. Отзывались о нем хорошо, и он хорошо о себе отзывался. Во время плавания он поведал Кларе сагу своей жизни. Надо ли говорить, что он влюбился? Заметим, она его поощряла, и с особой нежностью.
Школьница, и та знает, что делать, когда в тебя влюбляется миллионер. Однако у Клары были и помехи. Конечно, одной из них числился лорд Долиш. Она не сказала о нем Дадли и, чтобы не сеять соблазна, сняла обручальное кольцо. Но о помолвке она помнила. Кроме того, миллионер был исключительно скучен. Говорил он только об автомобилях.
Для Клары автомобиль был красивым, удобным и чужим средством передвижения. Дальше ее знания не заходили. Дадли же относился к ним, как хирург — к телу. Его пленяли внутренности, которые можно исследовать, кропать, менять. Приветливо сияя, Клара слушала, но сомневалась, что продержится до конца жизни. Именно эти мысли томили ее, когда она вошла к Рейгельхеймеру, тем более, что ведомые женщинам знаки предвещали перемену темы.
При первой возможности, чувствовала она, он сделает предложение.
Пока мешало присутствие Полли, но вот свет погас, джазмены собрались отдохнуть, жуя резинку, и послышались звуки скрипок.
Под шелест аплодисментов леди Полина поднялась. — Теперь смотри, — сказала она Кларе. — Одно слово — «античность». Называется «Сон Психеи». И все сама, все сама…
Близкой подруге было трудно как-то связать Полли с античностью. Когда они подвизались в «Небесном вальсе», она славилась анекдотами и редкостной способностью отшить самую склочную тетку. Вроде бы за этот год она не изменилась.
