Том 18. Лорд Долиш и другие - [192]

— Лови его! — кричал пэр. — Хватай! Держи!

— Не буду, — ответила дочь. — Я его люблю.

— Вот как! — возопил отец. — А я его растерзаю собственными руками.

— Прыгай в окно, дорогой, — посоветовала Мьюриел.

Бренсепт счел совет разумным. Внизу, вставая с гравия, он ощутил боль в затылке. Лорд бросил ему вслед кофейник.

Но что кофейники! Что рваные брюки! Сердце его пело.

Дело в том, что Фиппс ошибся. Он не знал, как выглядит рыба. Лорд был похож не на рыбу, а на гораздо более занятное созданье. Ныряя под стол, племянник увидел, что он — вылитая лягушка. Да, Лягушка Леопольд.

— Мьюриел! — крикнул он.

— Что, дорогой? — откликнулась дева из окна.

— Я тебя люблю.

— Я тоже.

— Но сейчас уеду.

— Это правильно, — она обернулась через плечо. — Папа пошел за блюдом. Идет обратно.

— Ты меня будешь ждать?

— Вечно.

— Нет, меньше. Так, с полгода. За это время я обрету славу и деньги.

Тут высунулся хозяин с блюдом в руках.

Нежно улыбнувшись, Бренсепт отскочил в сторону, а там — пошел по дорожке к роллс-ройсам, икре и шелковому белью.

Бросок!

Перевод с английского Е. Данилиной

ПРЕДИСЛОВИЕ

Кое-кто решит, будто я выписываю ужасы иностранной интервенции в Англию слишком мрачными красками. Реализм в искусстве, говорят, не должен выходить за рамки. Я же уверен, что читатели в массе не станут обвинять меня в желании раздуть нездоровую сенсацию. Англии пора прозреть: над ней нависла угроза, и наше дело — не закрывать глаза на вероятный исход вторжения. Позвольте отметить, что труд написан и выпущен в свет лишь из чувства долга и патриотизма. Чуткая душа издателя, Олстона Риверса,[63] будет потрясена до основания, окажись книга прибыльной. Моя душа — тоже. Мы сознательно идем на риск, когда опасность грозит всей нации. В конце концов, для родной страны мы готовы и не на такие жертвы.

П.Г. Вудхауз

Бомбоубежище, Лондон, Уэст-Энд.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1 ДОМ ЮНОГО АНГЛИЧАНИНА

1 августа 19… года

Кларенс Чагуотер глянул вокруг, сдвинув брови и стиснув зубы.

— Англия… моя Англия! — простонал он.

Кларенс — крепкий подросток четырнадцати лет. У него широкополая шляпа, яркий шейный платок, фланелевая рубашка, пучок лент, рюкзак, футбольные трусы, коричневые ботинки, свисток и хоккейная клюшка — все простенько и со вкусом. Собственно, он один из бойскаутов генерала Баден-Поуэлла.[64]

Присмотритесь к нему внимательно. Не отворачивайтесь, бросив беглый взгляд: ведь вы взираете на судьбоносную личность, на Кларенса Макэндрю Чагуотера, того самого, что спас Англию.

Сегодня эти черты знакомы всем. Все видели колонну Чагуотера в Олдуиче, конную статую на улице Чагуотера (бывшая Пиккадилли) и открытки в витринах канцелярских лавок. Выпуклый лоб, будто набитый полезными сведениями; тяжелый подбородок; глаза, сверкающие за стеклами очков; во всем облике что-то je ne sais quoi.[65]

Словом — Кларенс!

Он умел делать все, что положено бойскауту. Он мог реветь быком и ворковать голубем. Он мог подражать крику репы, да так, что кроликов надувал. Он мог улыбаться и свистеть одновременно, в соответствии с Правилом 8 (кто пробовал — знает, насколько это сложно). Он мог различать следы, валить деревья, узнавать характер по подошвам и издавать позывные. Он отличался во всем, а позывные издавал поистине мастерски.

* * *

Жарким августовским днем Кларенс напряженно выслеживал в столовой домашнюю кошку по следам на ковре. Подняв на секунду взгляд, он заметил других членов семьи.

— Англия, моя Англия! — простонал он.

Вид и в самом деле исторг бы горючие слезы у любого бойскаута. Стол отодвинули к стене, и на свободном месте мистер Чагуотер, вместо того чтобы подавать детям пример, выделывал трюки с йо-йо. Рядом его жена сосредоточенно ловила стаканчиком теннисный мяч. Реджи Чагуотер. старший сын в семье, ее надежда, наследник, читал спортивные новости в раннем издании вечерней газеты. Хорэс, другой брат, играл в шарики с сестрой Грейс и ее женихом, Ральфом Пибоди. Еще одна сестра, Алиса, подправляла бадминтонную ракетку.

Никто в целом семействе не выделывал ружейных экзерсисов, не занимался строевой подготовкой и не учился делать перевязку.

Кларенс испустил стон.

— Если не можешь играть без фырканья, сынок, — подосадовал мистер Чагуотер, — найди себе другую игру. Из-за тебя я подпрыгнул, а то бы побил собственный рекорд.

— Кстати, о рекордах, — вмешался Реджи. — Фрай,[66] возможно, наберет сотню очков, восьмую подряд. Коли так пойдет и дальше, Ланкашир выиграет в чемпионате.

— По-моему, он играет за Сомерсет, — заметил Хорэс.

— Играл две недели назад. Надо быть в курсе, крикет тебе не шуточки.

Кларенс снова с горечью фыркнул.

— Наверное, тебе лучше встать с пола, Кларенс, — забеспокоился мистер Чагуотер. — Тут такой сквозняк, а ты явно простужен. Чего ради лежать на полу?

— Я выслеживаю, — отвечал Кларенс просто, но с достоинством.

— Лучше тебе выслеживать на стуле, с интересной книжкой.

— Ребенок, похоже, заболел, — сунулся с критическим замечанием Хорэс. — Хрипит чего-то. Что с тобой, Кларри?

— Я думал о своей стране, — сообщил Кларенс, — об Англии.

— Что такого с Англией?

— Англия, вперед! — подхватил Ральф Пибоди.

— Моя загубленная страна! — вздохнул Кларенс, и скупая мужественная слеза увлажнила стекла его очков. — Моя загубленная, обессиленная страна!