Том 15. Письма, 1834–1881 - [90]
До свидания.
Ваш весь Ф. Достоевский.
19 июня.
Чрезвычайно рад, что замедлил на день отсылкою Вам письма. Вчера мне сообщили письмо Ваше к В. Ф. Коршу. Боже мой, какое ж мы имеем теперь (да хоть и прежде бы например) право на Ваше слово ничего не печатать прежде нашего журнала. Тем более что Вашу статью о Пушкине, конечно, Вы могли бы напечатать и прежде и при существовании «Времени», — так как Вы нам обещали повесть, что для нас, как для издателей журнала, было особенно дорого, ибо наибольшая конкуренция у журналистов почти всегда и особенно теперь — романы и повести. Вы пишете тоже В<алентину> Ф<едоровичу>: «Разрешают ли мне Д<остоевски>е печатанье моих статей в других журналах?»>* Опять-таки: какое ж мы имеем право теперь Вас задерживать, тем более что брат даже Вашу просьбу о деньгах покамест не исполнил? Но вот что я Вам скажу, добрейший Иван Сергеевич. Если Вам только можно, то есть если Вы найдете хоть самомалейшую возможность повременить печатанием «Призраков» хоть до осени, то, ради Христа, повремените.>>* Я Вам не хотел только писать, по некоторым причинам, третьего дня, но теперь скажу, что мы имеем некоторую надежду о том, что журнал наш приостановлен только на время. Наверно не знаем, но есть значительные поводы думать. Объяснится всё это положительно в сентябре. Поймите, Иван Сергеевич, что это только покорнейшая просьба к Вам. Права же какого-нибудь мы не можем, да и прежде не могли выставлять. Дали Вы нам Ваше слово свободно, от своего хотения, ничем другим с нами себя не связывая (то есть, н<а>прим<ер>, деньгами или какими-нибудь условиями). Что же мы можем иметь в смысле какого-нибудь права? Я сам литератор и какое-нибудь положительное требование с нашей стороны считал бы нахальством. И потому это только убедительнейшая просьба, и ничего больше.
Но вот в чем дело: журнал наш существовал почти два с половиной года, без большой поддержки от наших известных литераторов, а Вы не дали нам ничего. Между тем наш журнал был честный журнал, а во-вторых, понимал литературу и ее смысл и назначение, право, получше «Современника» и «Русского вестника».>>* Ваша поддержка придала бы еще больше сил «Времени». Да вот как: если б мы в январе могли явиться с Вашей повестью, то у нас было бы не 4500, а 5500 подписчиков. Это верно. Я эти слова теперь только повторяю; я их говорил в январе. Поймите теперь, Иван Сергеевич: если журнал явится вновь и даже, может быть, с осени — каково будет значение Вашей поддержки? Если б Вы пригодились «Времени» в это самое критическое для него время, то, может быть, всё было бы выиграно. И потому, если только есть какая возможность — повремените отдавать «Призраки» до осени в другой журнал. Разумеется, если только есть возможность. Права стеснять Вас хоть чем-нибудь мы не имеем ни малейшего. Да и этой просьбой моей, если она хоть чуть-чуть претит Вам, не стесняйтесь нимало. Одно только выставляю Вам на вид: что Вы можете чрезвычайно участвовать в поднятии журнала, а, я думаю, для Вас — это всё, что я могу сказать самого убедительного. Прощайте, до свидания.
Ваш весь Ф. Достоевский.
77. M. M. Достоевскому>*
8 (20) сентября 1863. Турин
Турин, 8 (20) сентября/63.
Ты пишешь, милый и добрый Миша, что тебе бог знает как трудно было читать мое письмо и вместе с тем исполнить мою просьбу о деньгах. Но если б ты знал, друг мой, как мне было тяжело от мысли, что ты непременно будешь поставлен в тяжелое положение моим письмом, то ты бы сам сказал, что я достаточно наказан за мой проигрыш. Вообще всё время ожидания твоего письма в скучнейшем Турине проведено было мною мучительнейшим образом и, главное, от тоски по тебе и всех вас. Дело в том, что с самого отъезда из Петербурга я здесь на чужой стороне ровнешенько ни от кого из Вас не получал еще никакого известия. Я бог знает что, например, выдумывал о тебе и надодумывался до таких крайностей, что просто погибал от тоски. О физических наших страданиях говорить нечего. Их и не было, но каждую минуту мы дрожали, что подадут счет из отеля, а у нас ни копейки, — скандал, полиция (sic,[66] это здесь так, безо всяких сделок, если нет поручителя и вещей, были наяву примеры и т. д. и т. д., а я не один),>>* гадость! Часы заложены в Женеве одному действительно благородному человеку. Даже процентов не взял, чтоб одолжить иностранца, но дал пустяки. Теперь выкупать не буду, деньги нужны, она кольцо заложила. Но у нас написан уговор для выкупа: до конца октября (здешнего стиля). Но всё это пустяки.
Главное в том: что делается с тобой? Вот это для меня главное. Повторяю, я черт знает чего здесь надумался. Думал я, что ты мне сообщишь хоть кой-что о журнале. Но ты пишешь так коротко, что об этом ни полслова.>* Разве это возможно? Ради Бога, уведомь. А главное — нужно работать, нужно стараться. Если не «Время», так другое что можно издавать. Иначе пропадем. Я вот чувствую, что мне много нужно будет денег, чтоб обеспечить себя хоть на три месяца писанья романа. Иначе не будет романа.>>* Но где взять денег? Это я. Еще как-нибудь извернусь. Но ты-то, с семейством-то? Одним словом, я бы желал поскорей воротиться.
