Том 14. Убийство — завтра! - [7]

— Сейчас шестнадцать часов, — сказал он. — Надо немного освежиться. А затем почему бы нам не спуститься вниз около семнадцати часов и не выпить по коктейлю?

— Звучит весьма заманчиво.

— Тогда договорились. — Он вышел, закрыв за собой дверь, как истый джентльмен, если не как муж.

После душа я надела вечерний туалет из черного бархата на тоненьких бретельках и с глубоким декольте, которое достаточно прозрачно намекало на то, что под ним, — и притом натуральное. От середины бедер спускалась ниже колена сборка из крепа, и это было здорово! Модельер уверяет, что это ностальгический силуэт двадцатых годов, но меня он не обманет. Эта сборка действительно заставляет парней вздыхать, но вовсе не о двадцатых годах.

Когда я вышла в гостиную, Дон уже ждал меня там. Внимательно осмотрел меня, в глазах у него появился огонек.

— Не тешьте себя понапрасну, — быстро разочаровала я его, — даже если я вам жена.

— Мэвис, — произнес он вкрадчиво, — это будут три длинных дня.

Мы вернулись в главную часть дома, пересекли гостиную и оказались в соседнем помещении со стеклянной крышей. В солнечной комнате около бара стоял человек с бокалом в руке. Он был невысокого роста, довольно полный. На нем был шикарный костюм цвета лаванды, кудрявые волосы заметно поредели, обнажив высокий лоб. Он улыбнулся мне, продемонстрировав красивые белые зубы, а когда мы подошли достаточно близко, я почувствовала запах дорогих духов.

Он протянул мне руку с наманикюренными ногтями.

— Вы жена Дона, конечно, — сказал он. — Мне приятно с вами познакомиться. С его стороны было нечестно прятать такую женщину от нас.

— Это Фейбиан Дарк, Мэвис, — вежливо представил Дон, — поверенный семьи.

Я пожала руку адвокату, ожидая, что она должна быть влажной, но я ошиблась. Рукопожатие было очень твердым, но рука холодной.

Я никак не могла унять дрожь.

— Послушать вас, Дон, так я покажусь этаким нотариусом девятнадцатого века с целлулоидным воротничком и чопорным галстуком. — Он улыбнулся мне. — У Дона гораздо лучший вкус, чем я предполагал, Мэвис. Наше вынужденное пребывание здесь уже рисуется мне в менее мрачных тонах, оно кое-что обещает. Разрешите приготовить для вас бокал коктейля.

— Я уже выпила, благодарю вас, мистер Дарк, — ответила я.

— Фейбиан, — поправил он меня. — Я определенно не так стар, чтобы быть вашим отцом, чему я весьма рад. А что вы будете пить, Дон?

— Скотч, — сказал он. — А кто еще приехал?

Фейбиан занялся напитками.

— Пока никто. Мы можем только томиться в ожидании. Вы не встречались с мужем вашей сестры Ванды?

— Нет, — ответил Дон.

— Грегори Пейтон, — с улыбкой произнес адвокат. — Психолог. Видимо, Ванда посчитала более выгодным выйти за него замуж и разделить с ним его кушетку, нежели платить пятьдесят долларов за право на полчаса укладываться на нее в качестве пациентки.

Я рассмеялась, не смогла удержаться.

— На мой взгляд, это умно, — заметила я. — Не будь старым брюзгой, Дон!

— Вижу, что мы с вами поладим, — сказал Фейбиан. — Чувство юмора никогда не было присуще Дону.

— Раз у вас обоих желание восхищаться дешевыми шуточками Фейбиана, — сказал Дон, — я предпочитаю выйти на свежий воздух.

— Обожди минуточку, Дон! — заговорила я. — Я…

Но Дон уже вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Фейбиан посмотрел на меня со странным выражением в глазах, вероятно, они выражали симпатию.

— У него это скоро пройдет, — произнес он вкрадчиво. — Полагаю, вы уже привыкли к подобным сменам настроения у Дона. Это отличительная черта всех Эбхартов, которую Рэндольф передал своим детям.

Он протянул мне бокал, я поблагодарила его. Потом он долго смотрел на меня, и я начала нервничать. Я давно привыкла к тому, что мужчины пялят на меня глаза, и, поверьте, испытываю беспокойство, скорее когда они этого не делают. Но он смотрел на меня как-то не так. И мне это не нравилось.

— Вы познакомились с Эдвиной? — спросил он.

— С домоправительницей? Да.

— Какое она произвела на вас впечатление? Не напугала?

— Этого ей не удалось сделать, но думаю, что хотелось.

Он почему-то засмеялся.

— Мы с вами прекрасно поладим, Мэвис. Вы не лишены чувства юмора… Эдвина до сих пор так называемая «интересная женщина» и сильно разочарованная. На протяжении последних пяти лет ее единственным утешением были воспоминания, ну и она культивировала в себе чувство несправедливости. Вы знаете, что, по завещанию Рэндольфа, она должна оставаться в этом доме в качестве экономки до того, как Дон вступит в наследство?

— Знаю, Дон говорил мне.

— После этого она получит жалкие две тысячи долларов, ведь она была хозяйкой этого дома целых семь лет, а ее увольняют с вознаграждением, которое обычно получают садовники. — Фейбиан слегка приподнял плечи и беззвучно рассмеялся. — Знаете, Мэвис, у нас есть нечто общее с Рэндольфом Эбхартом. У него было потрясающее чувство юмора.

— Полагаю, именно поэтому Эдвина все время смеется, — сказала я, и он захохотал.

— Скажите, Мэвис, как это случилось? Что вы вышли за Дона, я имею в виду.

— А почему я не должна была этого делать? — спросила я осторожно.

— Ну, как сказать… Порой с ним бывает трудно. Просто я подумал, что у него должна быть другая жена. Но ваш брак удачен, да?