Том 14. Повести, рассказы, очерки 1912-1923 - [82]
«Что-нибудь» всегда было одним и тем же — стаканом вина со льдом.
В нижнем этаже ее дома жили сиротами три барышни, княжны Д.-Г., их отец, интендант-генерал, куда-то уехал, мать умерла. Генеральша Корнэ невзлюбила барышень и старалась сжить их с квартиры, делая им различные пакости. По-русски она говорила плохо, но ругалась отлично, как хороший ломовой извозчик. Мне очень не нравилось ее отношение к безобидным барышням, — они были такие грустные, испуганные чем-то, беззащитные. Однажды около полудня две из них гуляли в саду, вдруг пришла генеральша, пьяная, как всегда, и начала кричать на них, выгоняя из сада. Они молча пошли, но генеральша встала в калитке, заткнув ее собой, как пробкой, и начала говорить им те серьезные русские слова, от которых даже лошади вздрагивают. Я попросил ее перестать ругаться и пропустить барышень, она закричала:
— Я снай тибе! Ти — им лязит окно, когда ночь…
Я рассердился, взял ее за плечи и отвел от калитки, но она вырвалась, повернулась ко мне лицом и, быстро распахнув халат, подняв рубаху, заорала:
— Я луччи эти крис!
Тогда я окончательно рассердился, повернул ее затылком к себе и ударил лопатой пониже спины, так что она выскочила в калитку и побежала по двору, сказав трижды, с великим изумлением:
— О! О! О!
После этого, взяв паспорт у ее наперсницы Полины, бабы тоже пьяной, но весьма лукавой, — взял под мышку узел имущества моего и пошел со двора, а генеральша, стоя у окна с красным платком в руке, кричала мне:
— Я не звать полис — нитщего — слюший! Иди еще назади… Не надо боясь…
Я спросил его:
— Вы согласны с Познышевым, когда он говорит, что доктора губили и губят тысячи и сотни тысяч людей?
— А вам очень интересно знать это?
— Очень,
— Так я не скажу!
И усмехнулся, играя большими пальцами своих рук.
Помнится, — в одном из его рассказов есть такое сравнение деревенского коновала с доктором медицины:
«Слова «гильчак», «почечуй», «спущать кровь» разве не те же нервы, ревматизмы, организмы и так далее?»
Это сказано после Дженнера, Беринга, Пастера. Вот озорник!
Как странно, что он любит играть в карты. Играет серьезно, горячась. И руки у него становятся такие нервные, когда он берет карты, точно он живых птиц держит в пальцах, а не мертвые куски картона
— Диккенс очень умно сказал: «Нам дана жизнь с непременным условием храбро защищать ее до последней минуты». Вообще же это был писатель сентиментальный, болтливый и не очень умный. Впрочем, ой умел построить роман, как никто, и уж, конечно, лучше Бальзака. Кто-то слазал: «Многие одержимы страстью писать книги, но редкие стыдятся их потом». Бальзак не стыдился, и Диккенс тоже, а оба написали не мало плохого. А все-таки Бальзак — гений, то есть то самое, что нельзя назвать иначе, — гений…
Кто-то принес книжку Льва Тихомирова «Почему я перестал быть революционером», — Лев Николаевич взял ее со стола и сказал, помахивая книжкой в воздухе:
— Тут всё хорошо сказано о политических убийствах, о том, что эта система борьбы не имеет в себе ясной идеи. Такой идеей, говорит образумевший убийца, может быть только анархическое всевластие личности и презрение к обществу, человечеству. Это — правильная мысль, но анархическое всевластие — описка, надо было сказать — монархическое. Хорошая, правильная идея, на ней споткнутся все террористы, я говорю о честных. Кто по натуре своей любит убивать — он не споткнется. Ему — не на чем споткнуться. Но он просто убийца, а в террористы попал случайно…
Иногда он бывает самодоволен и нетерпим, как заволжский сектант-начетчик, и это ужасно в нем, столь звучном колоколе мира сего. Вчера он сказал мне:
— Я больше вас мужик и лучше чувствую по-мужицки.
О господи! Не надо ему хвастать этим, не надо!
Прочитал ему сцены из пьесы «На дне»; он выслушал внимательно, потом спросил:
— Зачем вы пишете это? Я объяснил как умел.
— Везде у вас заметен петушиный наскок на всё — И еще — вы всё хотите закрасить все пазы и трещины своей краской. Помните, у Андерсена сказано: «Позолота-то сотрется, свиная кожа останется», а у нас мужики говорят: «Всё минется, одна правда останется». Лучше не замазывать, а то после вам же худо будет. Потом — язык очень бойкий, с фокусами, это не годится. Надо писать проще, народ говорит просто, даже как будто — бессвязно, а — хорошо. Мужик не спросит: «Почему треть больше четверти, если всегда четыре больше трех», как спрашивала одна ученая барышня. Фокусов — не надо.
Он говорил недовольно, видимо, ему очень не понравилось прочитанное мною. Помолчав, глядя мимо меня, хмуро сказал:
— Старик у вас — несимпатичный, в доброту его — не веришь. Актер — ничего, хорош. Вы «Плоды просвещения» знаете? У меня там повар похож на вашего актера. Пьесы писать трудно. Проститутка тоже удалась, такие должны быть. Вы видели таких?
— Видел.
— Да, это заметно. Правда даст себя знать везде. Вы очень много говорите от себя, потому — у вас нет характеров, и все люди — на одно лицо. Женщин вы, должно быть, не понимаете, они у вас не удаются, ни одна. Не помнишь их…
Пришла жена А.Л. и пригласила к чаю; он встал и пошел так быстро, как будто обрадовался кончить беседу.
«Русское правительство есть только политическая партия, лишенная моральной связи с русским народом и враждебная ему по своим задачам. Под давлением необходимости русские власти устраивают гнуснейшую комедию народного представительства. Народ понял эту грубую комедию, он не хочет Думы, в которую желают посадить на роли представителей его желании каких-то темных людей, не известных ему», – писал Максим Горький в начале прошлого века. Он хорошо знал Россию, с 11 лет Алексей Пешков (будущий Максим Горький) вынужден был сам зарабатывать себе на жизнь и сменил много профессий, странствуя «по Руси».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вы прочтёте в этой книге о весёлом и умном итальянском мальчике Пепе, о том, как рабочие Италии любят детей и всегда готовы прийти им на помощь. Рисунки Б. А. Дехтерёва. Ответственный редактор Г. И. Гусева. Художественный редактор Н. З. Левинская. Технический редактор Р. Б. Сиголаева. Корректор Н. А. Сафронова. Содержание: К читателям Максим Горький. Дети Пармы (рассказ) — 1911 г. Максим Горький. Пепе (рассказ) — 1913 г. Для младшего школьного возраста.
Рассказ «Челкаш» был написан Максимом Горьким в 1894 году. Уже в 1895 году «Челкаш» был напечатан в журнале «Русское богатство» и принес автору широкую известность.
Эта скандальная статья Горького вышла в 1922 году в Берлине. Ее не издавали в России ни до, ни после войны, ни в перестройку, — вообще никогда. Просто не издавали и все тут. Быть может, как раз потому, что именно в этом своем сочинении Буревестник говорит о сути революции откровеннее, чем где-либо еще, и чем это позволяли себе его товарищи-большевики. Он живописует варварство и отсталость крестьянской массы, подсказывая читателю, что искоренить это зло возможно только чрезвычайщиной. Создатель Челкаша и Клима убежден: «Как евреи, выведенные Моисеем из рабства Египетского, вымрут полудикие, глупые, тяжелые люди русских сел и деревень — все те почти страшные люди, о которых говорилось выше, и их заменит новое племя — грамотных, разумных, бодрых людей».«Интеллигенция и революция» — тема из разряда вечных.
В книгу М.Горького вошли роман «Фома Гордеев» (1899) – драматическая история молодого человека, не нашедшего места в жестоком и неискреннем мире дельцов, «хозяев жизни», а так же известные пьесы «Васса Железнова» (1936), «Егор Булычев и другие» (1932) и повесть «Мои университеты» (1923). Максим Горький: «Женщина иногда может в своего мужа влюбиться».
Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.
Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
В третий том вошли произведения, написанные М. Горьким в 1896–1899 годах. Из них следующие входили в предыдущие собрания сочинений писателя: «Коновалов», «Болесь», «Зазубрина», «Ярмарка в Голтве», «Озорник», «Супруги Орловы», «Бывшие люди», «Мальва», «Скуки ради», «В степи», «Проходимец», «Дружки», «Каин и Артём», «Кирилка», «О чорте», «Ещё о чорте. Все эти произведения неоднократно редактировались самим М. Горьким. В последний раз они редактировались писателем при подготовке собрания сочинений в издании «Книга», в 1923–1927 гг.Остальные 12 произведений третьего тома впервые включены в собрание сочинений ГИХЛ в 1949 г.
В двадцатый том собрания сочинений вошла вторая часть «Жизни Клима Самгина», написанная М. Горьким в 1926–1928 годах. После первой отдельной публикации эта часть произведения автором не редактировалась.http://ruslit.traumlibrary.net.
В семнадцатый том вошли произведения, написанные М. Горьким в 1924–1936 годах. Из них следующие входили в предыдущие собрания сочинений писателя: «В.И. Ленин», «Леонид Красин», «Сергей Есенин», «О Гарине-Михайловском», «Н.Ф. Анненский». Некоторые из этих произведений редактировались писателем при подготовке собрания сочинений в издании «Книга», 1923–1927 годов, и при подготовке других изданий в 1930-х годах.Остальные произведения семнадцатого тема включаются в собрание сочинений впервые. За немногими исключениями эти произведения, опубликованные в советской периодической печати в 1925–1936 годах, М.
В двадцать четвёртый том вошли статьи, речи, приветствия, написанные и произнесённые М. Горьким в 1907–1928 годах. Некоторые из них входили в авторизованные сборники публицистических и литературно-критических произведений («Статьи 1905–1928 гг.», издание «Парус», Петроград, 1917–1918; «Публицистические статьи», 1931–1933; «О литературе», 1933-1935-1937, прижизненное) и неоднократно редактировались М. Горьким.Большинство же включённых в том статей, речей, приветствий были опубликованы в периодической печати и в авторизованные сборники не входили.