Том 14. Письма 1848-1852 - [35]
твой брат Н. Г. На обороте: Ольге Васильевне.
Жуковскому В. А., 3 апреля 1849>*
Христос воскрес! Больше ничего не знаю сказать тебе. Не могу понять, отчего не пишется и отчего не хочется говорить ни о чем. Может быть, оттого, что не стало наконец ничего любопытного на свете. Нет известий. Только и есть одно известие, которое ежеминутно мы должны сообщать друг другу: это, что Христос воскрес. Та же недвижность и в моих литературных занятиях. Я ничего не издал в свет и ничего не готовлю; что и приуготовляю, то идет медленно[225] и не может никак выйти скоро, и бог один знает, когда выйдет. Отчего, зачем нашло на меня такое оцепенение, этого не могу понять. Чувствуется только, что не без смысла. Время настало сумасшедшее. Умнейшие люди завираются и набалтывают кучи глупостей,[226] так что едва ли не должен теперь[227] всякий истинный поэт и мыслитель думать прежде всего о воздержании, произнося: «Господи, положи хранение устом моим». Ты счастлив, подчинивши себя слепцу Гомеру. Он не увлечет тебя с дороги в омут, хоть и слепец. Свой же собственный ум, того и гляди, занесет куды-нибудь в овраг. Кстати об «Одиссее». Я уже было написал к тебе письмо собственно о ней, но письмо это осталось некончен<ным>. Оказалось, что по поводу этого предмета так много нужно говорить, что я испугался. Наговоримся[228] при свиданьи. Покуда передаю тебе всеобщее неудовольствие на печать, которое разделяю и я. Шрифт[229] так неудобен для чтения, что я, у которого глаза, слава богу, хороши, заикался и поперхивался[230] едва ли не на всякой строчке. По моему мнению, «Одиссею» следовало бы издать особо: разгонисто, буквами крупными, формат книге дать большой. Словом, прилично важности труда. Но слава богу, что, во всяком случае, она[231] издана и ее читают. Чтение это вносит особенное спокойств<ие> в душу, беспрестанно возмущаемую мятежным временем. Я всю зиму прожил в Москве. Лето полагаю провесть также если не в самой Москве, то, по крайней мере, в окружности ее. Мне всё кажется, что хорошо бы тебе завести подмосковную. В деревне подле Москвы можно жить еще лучше, нежели в Москве, и еще уединеннее, чем где-либо. В деревню никто не заглянет, и чем она ближе к Москве, тем меньше в нее наведываются, это уже такой обычай. Так что представляются[232] две выгоды: от людей не убежал и в то же время не торчишь у них на глазах. Если,[233] в ответ на это мое письмо (которое, как ни коротко, но есть уже подвиг, принимая в соображение непостижимую лень и бездействие сил моих), наградишь меня, с обычной твоей благостью и кротостью снисхожденья, весточкой о себе, об «Одиссее», о милом твоем доме и о том, когда ждать тебя и в какой уголок русского царства, то и сим, может быть, освежишь и дремлющую мою деятельность и силы.[234] Бог да хранит тебя и всё, что близко твоему сердцу. Да спасет от всего нечистого добрую душу твою. Передай мое поздравленье с праздником и братское заочное лобзанье супруге, деткам, всем Рейтернам>*.
Христос воскрес!
Твой Н. Гоголь.
Мой адрес: Москва. На Никитском булеваре в доме Талызина.
Плетневу П. А., 3 апреля 1849>*
Христос воскрес!
От всей души поздравляю с светлым праздником и тебя и твою милую супругу, с которою желал бы душевно познакомиться. Напиши мне хоть что-нибудь из новой жизни своей. Что до меня, хоть и не так живу, как бы хотел, хоть и не так тружусь, как бы следовало, но спасибо богу и за то. Могло бы быть еще хуже. Бог да хранит вас. Будь здоров и телом и духом.
Весь твой Н. Г.
Ольге Александровне>* передай мое поздравление, Александре Осиповне>* тоже.
Иванову А. А., 7 апреля 1849>*
Христос воскрес!
Что с вами, милый и добрый Александр Андреевич? Я ничего о вас не знаю. Спрашивал у Чижова, он мне сказал о вас очень мало, почти ничего. Только и узнал, что вы, слава богу, еще живете, но как живете, как идут дела и работа — этого не знаю. Ради бога, уведомьте сколько-нибудь обстоятельнее обо всем. Здоровье мое кое-как живет. Дух хоть и не всегда бодр, но не спит — держусь и креплюсь. Больше не пишу ни о чем, потому что отсылаю письмо по старому адресу и не уверен, дойдет ли оно. Пора вам в Москву. Здесь так много открывается древностей и преимущественно по вашей части, что вы не обсмотрите и в целые годы.
Бог да хранит вас. Не медлите извещением. Весь ваш
Н. Гоголь Москва. Святая неделя. Апреля 7. На обороте: В Рим. В Италии. Al signore signore Alessandro Iwanoff. (Pittore russo). Roma, nell'antico Caffe Greco nella via Condotti, vicino alla piazza di Spagna.
