Силас Торонталь был очень осторожен. Саркани не раз получал от него порядочные суммы, но быстро спускал их в разных притонах, с беспечностью пройдохи, не думающего о завтрашнем дне. Перебравшись в Триест, Саркани вскоре стал так назойлив и требователен, что банкир потерял терпение и решительно отказался давать ему деньги. Саркани стал угрожать, но Силас Торонталь не испугался. И в самом деле, у вымогателя не было никаких улик, и Саркани должен был признаться, что он в сущности бессилен.
Вот почему Саркани и его доблестный соратник Зироне с некоторых пор сидели на мели и даже не могли уехать из Триеста в погоне за счастьем. Мы знаем, что, желая, наконец, отделаться от них, Торонталь в последний раз пришел им на помощь. Присланных им денег хватило бы на дорогу до Сицилии, где Зироне собирался вернуться в шайку бандитов, орудовавшую в восточных и центральных провинциях острова. Банкир надеялся, что теперь больше не увидит своего триполитанского агента и даже никогда не услышит о нем. Однако в этом он ошибался, как и во многом другом.
Вечером 18 мая двести флоринов с запиской от Торонталя были доставлены в гостиницу, где остановились приятели.
Шесть дней спустя, 24 мая, Саркани явился в дом банкира и потребовал свидания с ним; он был так настойчив, что банкиру в конце концов пришлось его принять.
Силас Торонталь находился в своем кабинете. Войдя к нему, Саркани тщательно затворил за собой дверь.
- Вы снова явились! - воскликнул банкир, едва завидел Саркани. - Что вам еще надо? Я послал вам достаточно денег, а теперь убирайтесь из Триеста! Что бы вы ни говорили, что бы ни делали, вы больше не получите от меня ни гроша! Почему вы не уехали? Предупреждаю, я приму меры, чтобы избавиться от вас! Мне надоели ваши вымогательства! Чего вы от меня хотите?
Саркани очень хладнокровно встретил это нападение, к которому приготовился заранее. На этот раз у него был даже не такой наглый и вызывающий вид, как обычно, когда он бывал в доме банкира.
Он не только прекрасно владел собой, но держался с достоинством. Не дожидаясь приглашения сесть, он невозмутимо направился к стулу и, усевшись, стал ждать, когда бурный поток упреков раздраженного банкира иссякнет.
- Ну, будете вы, наконец, говорить? - спросил Силас Торонталь; несколько раз пройдясь по комнате, он сел против Саркани, продолжая кипеть от гнева.
- Я ждал, когда вы успокоитесь, - хладнокровно ответил Саркани, - и могу еще подождать, если угодно.
- Успокоился я или нет - не ваша забота! Последний раз спрашиваю, чего вам надо?
- Силас Торонталь, мне надо поговорить с вами, я хочу предложить вам одно дело.
- Не желаю я ни говорить с вами, ни иметь с вами никаких дел! У нас нет ничего общего, и я требую, чтоб вы покинули Триест сегодня - сейчас же! И больше сюда не возвращались!
- Я и собираюсь покинуть Триест, но не хочу уезжать, пока не рассчитаюсь с вами.
- Рассчитаться? Вы? Вернуть мне деньги?
- Да, вернуть свой долг с процентами и вдобавок разделить с вами прибыль, если...
Услышав это неожиданное предложение, Силас Торонталь только плечами пожал.
- Деньги, что я вам давал, давным-давно списаны в графу непредвиденных расходов! Теперь мы квиты, и я ничего с вас не требую, я выше таких мелочей!
- А если я не хочу оставаться вашим должником?
- А если я хочу остаться вашим кредитором?
Силас Торонталь и Саркани посмотрели друг другу прямо в глаза. Саркани пожал плечами и заметил:
- Все это фразы, пустые фразы! Повторяю, я пришел предложить вам очень серьезное дело.
- Не менее грязное, чем серьезное, вероятно?
- Ну, вы не в первый раз воспользуетесь моими услугами для...
- Все это слова, пустые слова! - воскликнул банкир, передразнивая наглый ответ Саркани.
- Выслушайте меня, - сказал Саркани, - я буду краток.
- Вот это хорошо.
- Если то, что я предлагаю, вам не подойдет, мы прекратим разговор и я исчезну.
- Отсюда или из Триеста?
- И отсюда и из Триеста.
- Завтра же?
- Сегодня вечером.
- Ну говорите!
- Дело вот в чем, - начал Саркани. - Но вы уверены, что нас никто не услышит? - добавил он, оглядываясь.
- Вы настаиваете, чтобы разговор остался между нами? - насмешливо спросил банкир.
- Да, Торонталь, ибо в наших руках может оказаться жизнь высокопоставленных людей!
- В ваших, может быть, но не в моих!
- Решайте сами! Я напал на след заговора. Какова его цель, я еще не знаю. Но после ломбардской кампании, после катастрофы при Садове в стране очень много недовольных, готовых участвовать в заговоре против Австрии. И у меня есть основания думать, что готовится какое-то выступление, повидимому, в пользу Венгрии, на котором мы можем здорово нажиться.
- Я не наживаюсь на заговорах... - насмешливо ответил Торонталь.
- А могли бы!
- Каким же это образом?
- Если донести!
- Что вы хотите сказать?
- Слушайте же!
И Саркани рассказал банкиру все, что произошло на старом кладбище: как он случайно поймал почтового голубя и нашел шифрованную записку, с которой снял копию, а затем разыскал дом, где жил тот, кому она предназначалась. Вот уже пять дней как они с Зироне следят за всем, что происходит если не в самом доме, то вокруг него. Каждый вечер в особняке собирается несколько человек, все одни и те же лица, и перед тем как войти, они опасливо озираются по сторонам. За это время сюда прилетало и вновь улетало на север много почтовых голубей. Двери дома охраняет старый слуга, который очень неохотно впускает посетителей и внимательно наблюдает за всеми, кто приближается к подъезду. Саркани и его товарищу пришлось прибегать ко всяким уловкам, чтобы не привлечь к себе внимания. Да и то они опасаются, что с некоторых пор у слуги появились какие-то подозрения.
