Том 12 и 13. Сатана и Искариот (роман в трёх частях) - [359]

Речка была неширокой, но глубокой. Ноги наши дна не достали, и пришлось плыть. Я соразмерял свои движения со скоростью течения, а Данкер следовал за мной в нескольких локтях. Первый пост мы миновали удачно. Индеец смотрел на реку, а, стало быть, видел плывущие кучки тростника и ветвей, но не обратил на них внимания. Это убедило меня в том, что наши острова выглядят вполне естественно.

Теперь перед нами постов больше не было — кроме того, разумеется, что стоял, вероятно, ниже лагеря, и вскоре мы увидели первые освещенные пламенем костров палатки. Они стояли на левом, поросшем кустами берегу. Если бы мы подобрались вплотную к нему, то заросли скрыли бы от нас лагерь, поэтому мы держались правого берега. Оттуда мы могли смотреть поверх кустов; кроме того, было ясно, что на этой стороне реки нет никого, кто бы проявил к нам опасное внимание.

Течение вскоре ослабело, потому что река широкой петлей уходила вправо, подходя к самому подножию Белой Скалы. Поэтому внутри петли, по левую руку от нас, образовалось свободное место, занятое палатками, большинство из которых жалось к реке — видно, для того, чтобы иметь в случае надобности побольше воды под рукой.

Мы проплыли уже мимо двенадцати или четырнадцати палаток, когда Данкер дал мне знак, что хочет говорить.

— Большая палатка, перед которой воткнуты в землю два копья, принадлежит вождю, — прошептал он.

Вовремя Данкер привлек к этой палатке мое внимание. Перед ней горел костер, он угасал, а чуть в сторонке развели другой, там широким полукругом сидели краснокожие. Можно было предположить, что они поджидают других воинов, с приходом которых круг возле костра замкнется. Похоже, здесь должен был состояться вскоре совет. Если бы нам удалось подслушать, то мы, возможно, узнали бы много полезного. Поэтому я пристал к правому берегу, то же самое сделал Данкер, и притом так, что оба наших островка соединились в один. Мы оказались совсем близко и смогли без труда переговариваться вполголоса.

Собственно говоря, пристать следовало бы к левому берегу, но там поле зрения нам закрывали кусты, поэтому пока я задержался на другой стороне, откуда мы могли наблюдать за происходящим в лагере. Ноги наши снова нащупали дно, речка здесь стала настолько мелкой, что мы смогли даже усесться на мягкий намытый песок.

— Почему вы остановились здесь, сэр? — тихо спросил меня Данкер.

— Разве вы не видите, — ответил я, — что на том берегу идут приготовления к какому-то важному совету?

— Конечно, вижу. Так вы хотите подслушать?

— Да, но после, когда совет начнется. А пока мы останемся здесь и сможем увидеть, кто примет в этом совещании участие. Видна ли отсюда палатка, в которой живет Мелтон?

— Нет; если считать от палатки вождя вниз по реке, то она будет шестой.

— А палатка леди?

— Та будет еще дальше.

— Потом вы покажете мне эти палатки, если только не обсчитались. А пока понаблюдаем за индейцами.

Мы получили новые подтверждения моей догадке о том, что совет имеет важное значение. Это мы определили по величине круга, который должны были образовать воины, а также по числу тех простых воинов, которые уже собрались у костра. Они держались в некотором отдалении от полукруга сидящих — им предстояло слушать стоя, о чем совещаются заслуженные воины.

Ждать пришлось недолго, и это нас обрадовало. Прошло чуть больше часа с того момента, как мы бросили якорь, или скорее сели на него, когда мы увидели высокого и сильного индейца, выходящего из палатки вождя и входящего в круг.

— Крепкий Ветер, — прошептал Данкер.

Значит, вот каков был вождь. За ним шел Джонатан Мелтон, он опустился на землю возле вождя. Похоже, здесь он не чувствовал себя нежелательным чужаком, раз мог принимать участие в военном совете, проведя предварительно переговоры с вождем. Раздался громкий крик, и по этому сигналу подошли еще десять или двенадцать старых, опытных воинов, рассевшихся вокруг костра.

Совет начался, и мы направились к левому берегу. Плыли мы так медленно и осторожно, будто наши островки переносятся течением. На новом месте опять расположились рядышком.

Пока мы устраивались поудобнее, обсуждение уже началось. Высокий берег не позволял нам видеть — мы лишь слышали громкий и сильный голос, произносивший речь.

— Кто это говорит? — спросил я Данкера.

— Вождь.

Голос звучал весьма отчетливо, и мы разбирали каждое слово:

— …Хотя мои краснокожие братья были намерены выступить только через четыре дня, у меня есть много веских оснований начать поход уже завтра утром. Сидящий перед вами храбрый бледнолицый сказал мне, что по пути мы сможем захватить в плен трех знаменитейших людей. Если это получится, то у всех индейских костров, ближних и дальних, еще долго будут рассказывать о храбрости могольонов. Вы хотите знать, кто же те трое воинов? Я отвечу — это Виннету, Олд Шеттерхэнд и еще один великий бледнолицый, убивший многих краснокожих.

— Уфф! Уфф! Уфф! — прошло по кругу, а затем и стоящие воины повторили этот возглас, обозначающий одновременно удовлетворение и удивление.

— Наш белый брат, — продолжал вождь, — расскажет теперь моим краснокожим братьям все, о чем он уже поведал мне.