Том 10. Жизнь и приключения Мартина Чезлвита - [170]
— И как это приятно,— говорила миссис Гэмп, посылая умильную улыбку дочерям мистера Моулда,— повидать обеих ваших молодых барышень. Ведь я их с каких пор знаю, когда у них еще ни одного зуба во рту не прорезалось; и сколько раз видела — ах вы, миленькие мои! — как они играли в похороны: возьмут, бывало, книгу заказов, да и несут ее хоронить в денежный сундук! Только все это было и быльем поросло, мистер Моулд,— и тут, строго соблюдая раз навсегда заведенный ею порядок, она повернулась к мистеру Моулду, игриво качая головой.— Было и быльем поросло, сэр, как вы скажете?
— Перемены, миссис Гэмп, перемены! — отвечал гробовщик.
— И еще будут перемены, кроме этих, большие перемены, сэр,— сказала миссис Гэмп игривее прежнего.— Молодым барышням, при такой их красоте, найдется о чем подумать, кроме похорон. Как по-вашему, сэр?
— Уж, право, не знаю, миссис Гэмп,— отвечал Моулд, посмеиваясь.— А ведь неплохо сказано, милая?
— Ну как же вы не знаете, сэр,— продолжала миссис Гэмп,— и ваша супруга тоже знает, такая красавица, сэр, и я тоже знаю, хоть мне и не суждено было порадоваться за своих дочек; а если б была у нас дочка, мой Гэмп с нее последние башмачки снял бы и пропил, как с нашего дорогого сыночка; пропил, а потом послал мальчика продавать свою деревянную ногу на спички, всю как есть, оптом, сколько дадут, и велел ему купить на все деньги водки; а мальчишка не будь глуп — не по годам даже, право,— все до последнего пенни проиграл в орлянку да проел на пирогах с почками; а потом пришел домой и, глазом не моргнув, рассказал все как есть, а ежели папаше с мамашей это не нравится, говорит, то могу и утопиться. Да нет, сами знаете, сэр,— продолжала миссис Гэмп, утирая слезящийся глаз шалью и возвращаясь к прежней теме.— В газетах печатают не про одни только рождения да смерти, как вы скажете, мистер Моулд^?
Мистер Моулд подмигнул миссис Моулд, которую он посадил к себе на колени, и заметил:
— Само собой. Мало ли еще про что, миссис Гэмп. А ведь очень неплохо сказано, душенька, честное слово!
— И про свадьбы тоже, ведь правда, сэр? — сказала миссис Гэмп, причем обе дочки покраснели и захихикали.— Господь с ними, они и сами это отлично знают! Да и вы это отлично знали в их годы, и миссис Моулд тоже! На мой взгляд, вы все теперь одних лет. А когда у вас с вашей супругой будут внуки, сударь…
— Ну-ну, что это вы! Пустяки, миссис Гэмп,— возразил гробовщик.— А ведь здорово сказано! За-ме-ча-тельно! — это он произнес шепотом.— Душенька,— это опять вслух,— миссис Гэмп, я думаю, выпьет стаканчик рома. Садитесь, миссис Гэмп, садитесь же.
Миссис Гэмп уселась на стул поближе к двери и, возведя глаза к потолку, приняла вид совершенного равнодушия к тому, что ей наливают стаканчик рома, пока одна из девиц не подала ей этот стаканчик в руки, чему миссис Гэмп крайне удивилась.
— Вот уж это мне редко приходится, миссис Моулд,— заметила она,— разве только если я не так здорова и когда мои полпинты портера давят на желудок. Миссис Гаррис частенько говорит мне: «Сара Гэмп, говорит, вы, право, меня удивляете!» — «Миссис Гаррис,— говорю я,— чем же это? Объясните, пожалуйста!» — «Сказать по правде, сударыня,— говорит миссис Гаррис,— оконфузили вы его,— не стоит называть кого именно,— я никак не думала, пока с вами не познакомилась, чтобы можно было женщине ходить за больными, и помесячно тоже, и не пить почти ничего».— «Миссис Гаррис,— говорю я ей,— никто из нас не знает, на что способен, пока не попробует; я и сама так думала, пока мы с Гэмпом жили своим домом. А теперь,— говорю я,— полпинты портера мне за глаза довольно, лишь бы его приносили вовремя и не очень крепкий. Поденно или помесячно, сударыня, а я свой долг при больном выполняю, только я женщина бедная, и кусок хлеба мне достается нелегко; вот потому я и требую, прямо скажу, чтобы портер мне приносили вовремя и не очень крепкий».
Прямую связь между этими замечаниями и стаканом рома установить было трудно, потому что миссис Гэмп, пожелав «всем всего наилучшего!», выпила свою порцию с видом знатока, ничего не прибавив более.
— Так что же у вас новенького, миссис Гэмп?— опять спросил мистер Моулд, после того как она, вытерев губы шалью, откусила кусочек сухого печенья, которое, по-видимому, носила в кармане про запас, предвидя возможность выпивки.— Как здоровье мистера Чаффи?
— Здоровье мистера Чаффи все по-старому, сэр; ему не хуже, да и не лучше. Я так думаю: правильно сделал тот джентльмен, что написал вам: «Пускай миссис Гэмп ходит за больным, пока я не вернусь»; ну, все как есть считают, что он доброе дело сделал, поступил по-христиански. Побольше бы таких, как он. Тогда бы мы и без церквей обошлись.
— О чем вы хотели поговорить со мной, миссис Гэмп? —спросил мистер Моулд, приступая к делу.
— Вот о чем, сэр,— отвечала миссис Гэмп,— и спасибо вам, что спросили. Есть один постоялец в трактире «Бык» в Холборне, сэр; вы подумайте, приехал туда, заболел и теперь лежит при смерти. Дневная сиделка у них уже есть, сэр, прислали из Варфоломеевского
