Том 10. Жизнь и приключения Мартина Чезлвита - [147]

— Марк,— сказал Мартин,— вы очень меня обяжете, если будете так добры не вмешиваться со своими дурацкими замечаниями, как бы остроумны они вам ни казались. Я хотел только сказать, джентльмены,— хотя это вовсе не так важно,— что английская королева не живет в лондонском Тауэре.

— Генерал! — воскликнул мистер Лафайет Кеттл.— Вы слышите?

— Генерал!— подхватили другие.— Генерал!

— Тс-с! Попрошу тише! — поднимая руку, сказал генерал Чок таким терпеливым и снисходительным тоном, что приятно было слышать.— Я всегда считал чрезвычайно странным то обстоятельство (я приписываю его характеру британских учреждений и их наклонности подавлять любознательность народа, столь широко распространенную даже в самых глухих углах нашего материка), что познания англичан в этих предметах не могут сравниться с теми, какими обладают просвещенные и деятельные граждане нашей страны. То, что вы говорите, весьма любопытно и подтверждает мои наблюдения. Когда вы заявляете, сэр,— продолжал он, обращаясь к Мартину,— что ваша королева не живет в лондонском Тауэре, вы впадаете в заблуждение, нередко свойственное вашим соотечественникам, даже в тех случаях, когда их умственные и нравственные достоинства не вызывают никаких сомнений. Но вы ошибаетесь, сэр. Она живет там…

— Когда бывает в Сент-Джеймском дворце,— вмешался Кеттл.

— Когда бывает в Сент-Джеймском дворце, разумеется,— повторил генерал все так же благосклонно,— потому что, когда она живет в Виндзоре, она не может находиться в Лондоне. Ваш лондонский Тауэр,— продолжал генерал, кротко улыбаясь, в сознании собственной просвещенности,— естественно является резиденцией ваших королей. Расположенный в непосредственном соседстве с вашими парками, вашими аллеями, вашими триумфальными арками, вашей Оперой и вашими залами Олмэка [67], он представляет собой самую подходящую резиденцию для блистательного и легкомысленного двора. И следовательно,— заключил генерал,— двор находится там.

— Вы бывали в Англии? — спросил Мартин.

— Мысленно бывал, сэр,— сказал генерал,— но не иначе. Мы здесь много читаем, сэр. Вы встретите среди нас такую осведомленность, сэр, что просто изумитесь.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь,— ответил Мартин. Но тут его прервал мистер Лафайет Кеттл, шепнув ему на ухо:

— Вы знаете генерала Чока?

— Нет,— ответил Мартин также шепотом.

— А знаете, кто он такой?

— Один из самых замечательных людей в стране? — сказал Мартин наудачу.

— Совершенно верно,— подтвердил Кеттл.— Я так и знал, что вы о нем слышали!

— Кажется,— сказал Мартин, снова обращаясь к генералу,— у меня есть рекомендательное письмо к вам, сэр; имею честь вручить его. От мистера Бивена, из Массачузетса,— прибавил он, подавая письмо.

Генерал взял его и внимательно прочел, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть на двух незнакомцев. Прочитав записку, он подошел к Мартину, сел рядом с ним и пожал ему руку.

— Ну-с,— сказал он,— так вы думаете поселиться в Эдеме?

— Спросив вашего мнения и посоветовавшись с агентом,— отвечал Мартин.— Мне говорили, что в старых городах нам нечего будет делать.

— Могу познакомить вас с агентом, сэр,— сказал генерал.— Я его знаю. В сущности, я и сам состою в Эдемской земельной компании.

Это была важная новость, так как друг Мартина придавал большое значение тому, что генерал не имеет отношения ни к одной земельной компании и, следовательно, может дать ему беспристрастный совет. Генерал объяснил, что он вступил в общество всего несколько недель назад и за это время не имел известий от мистера Бивена.

— Мы вкладываем очень немного,— озабоченно сказал Мартин,— всего несколько фунтов, но это все, что у нас есть. Как вы думаете, обещает ли эта спекуляций хоть какой-нибудь успех человеку моей профессии?

— Что ж,— важно заметил генерал,— если бы эта спекуляция не обещала никаких выгод, в нее не были бы вложены мои доллары, я так думаю.

— Я имею в виду не продавцов,— сказал Мартин,— а покупателей, покупателей!

— Покупателей, сэр? — отозвался генерал в высшей степени внушительно.— Вы приехали из Старого Света, сэр, из страны, сэр, которая возвела себе башни не ниже Вавилонской [68] и поклонялась золотому тельцу целые века. Мы — молодая страна, сэр; человек здесь ближе к природе; мы не можем оправдываться тем, что с течением времени впали в развращенность; у нас нет кумиров; человек здесь, сэр, не потерял своего человеческого достоинства. Мы сражались за это, и ни за что другое. Вот я, сэр,— сказал генерал, выдвигая вперед зонтик, который должен был изображать его (и дрянной же это был зонтик; никуда не годная замена для такой полноценной монеты, как генеральская благосклонность!),— вот я, сэр, человек немолодой и благонамеренный. Так неужели же я, с моими правилами, вложил бы средства в эту спекуляцию, если бы думал, что она не принесет успеха моему ближнему?

Мартин постарался сделать вид, что верит, но вспомнил Нью-Йорк и не смог.

— Для чего существуют великие Соединенные Штаты, сэр,— продолжал генерал,— как не для возрождения человека? Но с вашей стороны вполне естественно задавать такие вопросы, ведь вы приехали из Англии и не знаете моей родины.